Старая дорога

Клифтон прочел те несколько строк, которые написала Анн Жервэ:

«Мой родной Гаспар (так она начинала), Антуанетта взяла с меня слово, что я не дам Вам знать, где я. Она боится, что Вашей с ней работе помешает, если я скажу Вам, что я жалею и люблю Вас больше прежнего, и решила уже сделать по-Вашему, и быть с Вами, и работать с Вами, и заботиться о Вас, с этого дня и до самой моей смерти. Мсье Брант расскажет Вам, что я делаю здесь. Он такой милый, и я жалею, что Антуанетта предубеждена против него. Я, право, думаю, Гаспар, что она притворяется и любит его».

Затем следовала подпись, которая заставила сердце Клифтона забиться.

Анн Жервэ, приехавшая на берега Мистассини, — вовсе не Анн Жервэ! Это — Анжелика Фаншон!

Глава XXII

Теплое волнующее чувство поднялось в душе Клифтона, когда он прочел последние строки письма.

Выскажи такое мнение, устно или письменно, кто-нибудь другой, Клифтон не придал бы этому значения, но то, что говорила это Анн, поколебало суровое решение, которое он принял. Она с самого начала внушила ему восхищение и вместе с тем исключительное доверие. (Даже зная, что она Анжелика Фаншон, он мысленно продолжал называть ее Анн.) И она-то выразила взволновавшие его сомнение и уверенность: сомнение в том, что Антуанетта Сент-Ив ненавидит его, и уверенность в том, что в глубине души она любит его.

Он ухватился за эту мысль. Словно после долгого пребывания в месте, где он задыхался, вышел вдруг на свежий воздух.

Гаспара он нашел у родника. Тот только что оделся и стоял, глядя на воду. Взяв из рук Клифтона письмо, он медленно перечел его еще раз, вдумываясь в каждое слово.

— Я этого не стою, — сказал он, не поднимая глаз. — Я был как безумный, и только сейчас рассудок вернулся ко мне. Еще недавно я горел желанием уничтожить Аякса на глазах Анжелики; теперь мое единственное желание — скрыть от нее и от моей сестры эту нелепую историю. Вы не станете говорить им?

— Нет. Но… Аякс, кухарка, Адриен и Альфонсо?

— Я сейчас выражу свои сожаления Аяксу. Он не мелочной, по правде говоря, да и для него лучше, если дело не будет предано огласке. Вдвоем мы уговорим девушку и Адриена. А если вы разыщите Альфонсо и убедите его молчать…

— Он удрал на лошади Трапье, очевидно, боясь вашего гнева за сыгранную с вами шутку.

— А вот и Аякс! — воскликнул Гаспар Сент-Ив. — Я предпочитаю говорить с ним с глазу на глаз. Прощайте, друг. Вы знаете, что у меня на сердце, расскажите об этом Анжелике — пусть она знает, что я приду к ней счастливейшим из людей, как только закончится моя с сестрой работа. Я бы поспешил к ней сейчас, но знаю, что это ей не понравилось бы…

Они пожали друг другу руки.

— А вы ничего… не передадите сестре моей, Клифтон?

— Мои наилучшие пожелания.

Гаспар Сент-Ив направился навстречу Аяксу Трапье. Клифтон видел, что тот замедлил шаг, вероятно, ожидая какой-нибудь неприязненной выходки. Но Гаспар дружески замахал ему рукой. Они сошлись, постояли несколько минут неподвижно, а затем, повернув, бок о бок направились к амбару Фаншонов. Гаспар два раза оборачивался и махал Клифтону рукой. В третий раз обернулся и Аякс… Он тоже махнул рукой. Клифтон улыбнулся. Голубка мира расправила крылышки.

Клифтон один вернулся в лес, нашел тележку и выехал на извилистую дорогу, довольный, что он в одиночестве возвращается обратно в леса Мистассини — к Анн Жервэ. На душе у него было покойно, он радовался тому, что с ним нет ни Сент-Ива, ни монашка. Хотелось остаться одному со своими мыслями, неуместными в их обществе. Здесь, среди сонного леса, на почти непроезжей дороге, устланной тонким слоем мягкой пыли, по которой, заражаясь его настроением, медленно шагала лошадь, он снова отдался мечтам, надеждам, снова строил воздушные замки, как строил их не так давно.

Голос Анн Жервэ мягко шептал ему слова, которые она написала: о том, что в сердце Антуанетты, возможно, нет ненависти к нему, что она любит его. Не то же ли самое, вспомнил он вдруг, говорил ему, в более решительных выражениях, брат Альфонсо, на берегу озера в ночь урагана?

Прошло немного времени, и он стал гнать от себя эти мысли. Какое безумие! Антуанетта презирает его. Он-то это знает. У других — одни догадки. А все-таки… мысль, высказанная Анн, снова и снова возвращалась к нему. Она провожала его, пела с птицами в придорожных кустах. Красила лесные цветы. Смягчала сияние солнца и углубляла синеву небес. Он поймал себя на том, что мурлыкал песенку, иногда заговаривал с лошадью. Он становился прежним Клифтоном. И то ощущение пустоты и одиночества, которое тяготило его последнее время, понемногу исчезало.

Он недоумевал, почему Анжелика Фаншон явилась в лес под чужим именем. Какая-то причина, очевидно, была. Замешана в этом Антуанетта, а может быть, и брат Альфонсо. Зачем он раззадоривал Гаспара, толкал его на драку с Трапье? Зачем разыграл всю эту комедию?

Он доехал уже почти до поворота на большую дорогу, когда впереди из-под кустов поднялась какая-то фигура.

Это был Альфонсо.