Старая крепость

Мысли мои, сумбурно скачущие, были самым бесцеремонным способом прерваны: на первом этаже, один за другим, почти слитно, внезапно раздались целых четыре гранатных разрыва! Что это? Я встрепенулся и помчался к Викингу с Эмилем. Не успел ещё последний взрыв затихнуть, как заработал MG-34, – этот звук ни с чем нельзя перепутать! Практически одновременно, в дело вступили МР-40, затем коротко татакнул и тут же замолчал русский ДП, словно подавившись очередью. Атака? Мои товарищи имели вид не менее ошарашенный, чем я. Викинг прильнул к прицелу и водил стволом пулемёта, выискивая цели в зале. Целей не было. Вместо этого, внизу раздалась последняя автоматная очередь, после которой всё стихло. Бой, если это был он, продолжался менее тридцати секунд. Мимо нас в сторону лестницы мчится Хольц, перезаряжая на бегу свой автомат. Вопросительно смотрю на Викинга: тот кивает в ответ, и я несусь следом за лейтенантом. У лестницы оживлённо: Студент с Вилли залегли по обе её стороны, держа под прицелом ступеньки, Хольц присел на колено, направив ствол в сторону подъёма. Я встал чуть правее и сзади лейтенанта в готовности его, в случае чего, подстраховать. Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем снизу послышался осторожный голос обер-фельдфебеля Рауша:

– Эй, наверху! Есть кто живой?

Господи, я чертовски рад увидеть, наконец, наших ребят! После почти четырёхчасовой разлуки, показавшейся мне вечностью, обнять старину Отто, – можно ли мечтать о чём-то большем? Да я чуть не расплакался! Жив, чесночная душа! Рюдигер, подозрительно шмыгая носом, смущённо отводил глаза и смахивал несуществующую «ресницу, что попала в глаз».

– Чёрт, Макс, я ведь тебя уже похоронил!

– Отто, дружище, слухи о моей смерти сильно преувеличены, – я растроган.

– Как вы тут? Когда русские загнали нас в подвал и бой наверху прекратился… Мы думали, что всё: кроме нас никто не выжил!

– Да, они попробовали влезть к нам наверх разок, а потом успокоились. Иоахим вот только погиб, и с ним вся его группа…

– Ройс? Мы слышали, что работал пулемёт, но думали это Викинг… И, когда стрельба у вас совсем затихла…

– Иоахим прикрывал выход своих ребят до последнего, он настоящий герой.

– Жаль парней…

– Не то слово.

Из радио-тамбура показались Хольц и Рауш. Лица их были предельно серьёзны, взводный махнул нам рукой: спускайтесь вниз. В подвале собралась вся наша группа, за исключением дежурных наблюдателей. Оглядев своих солдат, Рауш, на правах командира, сказал:

– Камрады! По радио получена информация, что через 20 минут наши подразделения, штурмующие крепость, будут отведены назад, на линию блокирования.

В подземелье воцарилась гробовая тишина. Взводный продолжал:

– Новая атака будет произведена завтра утром, после артподготовки. До этого момента все попытки нас деблокировать прекращаются. Командование предлагает продержаться эту ночь здесь.

Слова Рауша прозвучали для нас как приговор. Русские не успокоятся и попросту вырежут группу! Их ночной штурм со стопроцентной вероятностью будет успешен! Мы не сможем их даже увидеть, пока они ползут в темноте!

– Я думаю, оставаться здесь, – смерти подобно. Нужно идти на прорыв. Идти, пока нас может поддержать огнём 10-я рота от Тереспольских ворот. Помимо почти наверняка последующей атаки русских, – у нас есть и другие причины как можно скорее выйти отсюда. Это, – раненые, которые умрут без квалифицированной медицинской помощи! – Рауш замолчал.

Солдаты жадно слушали взводного.

– Всем выйти не удастся, – кто-то должен остаться и прикрыть прорыв группы. Приказывать остаться я не имею морального права, – видно, что слова ему давались с трудом, – Поэтому, нужны добровольцы.

Я посмотрел на окружающих меня камрадов. Кто-то растерянно смотрел на своих товарищей, кто-то прятал глаза, уже приняв решение ни в коем случае не оставаться в церкви. Эх, была – не была! Если уж и погружаться в прошлое, то по самые помидоры!

– Я останусь! – произношу громко, чтобы все слышали.

Эмиль с изумлением посмотрел на меня, Викинг толкнул локтём, прошипев в ухо:

– Макс, ты что творишь?

По рядам пошёл гул, солдаты тянули шеи, чтобы увидеть самоубийцу. Рауш одобрительно кивнул головой и задал вопрос:

– Кто ещё?

– Я! – раздался чей-то до боли знакомый голос.

Ба! Да это Отто Рюдигер собственной персоной! Он предельно серьёзен и собран. В отличие от меня, на его лице нет и следа бесшабашности.

Больше добровольцев не нашлось.

Пока группа готовилась к выдвижению, Рауш отвёл нас в сторонку:

– Спасибо, парни, что вызвались нас прикрыть. Макс, – впервые он назвал меня по имени, – возьмёшь пулемёт Ройса. Ты, – первый номер, Отто, – помощник. Ленты вам дадут, от каждого расчёта получите по «сотке»: при прорыве они им не сильно пригодятся. Стрелять, – не жалея патронов, на подавление огневых точек. Позиция, – всё та же, в будке киномеханика. После нашего прорыва, – уходите в подвал. Это единственное место, где есть шанс дотянуть до подхода своих. Держите лестницу на мушке, – голову даю, что, потеряв несколько первых смельчаков, русские к вам не полезут. На всякий случай, – прощайте!