Старая кузница

Успех Анны решила драка на мосту. После того вечера она еще не раз подсылала к Андрею подружек с рассказами, будто Тося вовсю гуляет с Федькой. Она растравляла гордость самолюбивого кузнеца. И в конце концов добилась, чтобы тот появился в их доме.

Но был там Андрей только раз, и больше его туда не потянуло. Вскоре он совсем перестал выходить из своей кузницы. Родная деревня опостылела ему.

Тут-то и появились в деревне разведчики. Слух о неведомых людях, которые будут тянуть через деревню какую-то трассу, прошел давно, когда те работали еще в дальних деревнях.

В брезентовых куртках, широкополых шляпах, высоких кожаных сапогах ходили они по полям, лазили по оврагам, брали пробы земли, песка, глины и, оставляя после себя белые, глубоко вбитые в землю колышки, уходили все дальше на восток.

Неотступно сопровождавшие их деревенские ребятишки особой для себя честью считали, когда разведчики доверяли им «потаскать рейку» — длинную линейку с делениями. Но это они позволяли только в отсутствии их начальника — высокого угрюмого человека с острым, хищным профилем и седыми волосами, выбивавшимися из-под широкополой шляпы.

Потап Потапыч не любил деревенских ребятишек, словно стая комаров, вечно окружавших его партию изыскателей и мешавших работать.

Однажды, когда разведчики, уже пройдя по задам деревни, стали работать на Замостенском лугу и Потап Потапыча поблизости не было, веселый голубоглазый разведчик, по имени Степан Петрович, разрешил Степке с его закадычным другом Витькой «потаскать рейку». Бросившись со всех ног к лежавшей на земле линейке, Степка с Витькой одновременно схватили ее и потянули каждый к себе.

Завязалась короткая борьба. Степка, изловчившись, толкнул Витьку в грудь, и, когда тот шлепнулся на землю, отпущенный Витькой конец рейки, описав дугу… стукнул по стоявшему рядом прибору-теодолиту.

Выросший словно из-под земли Потап Потапыч схватил Степку за локоть и, приказав побледневшему Степану Петровичу нести поломанный прибор, повел его к брату в кузницу.

Там Потап Потапыч долго и зло возмущался:

— Безобразие! Распустили! Единственный прибор!.. Везти в Москву на ремонт!..

— А партия? Партия как?! — наседал он на Андрея. — Через два года дорогу начнут строить, а мы еще четверти пути не прошли!

Андрей слушал, сердито поглядывая на Степку, готового провалиться сквозь землю. Потом попросил показать ему прибор.

— Да что там! Это вам, батенька мой, не телега! — презрительно скривил губы Потап Потапыч и, безнадежно махнув рукой, пошел из кузницы, отдав распоряжение Степану Петровичу немедленно собираться с прибором в Москву.

Но тот медлил, и Потап Потапыч зашагал один к своей партии.

Весь остаток дня, всю ночь до утра не выходили из кузницы Андрей со Степаном Петровичем, ремонтируя злополучный прибор. Поломка оказалась действительно серьезной. И подгоняя по указанию разведчика отремонтированные части прибора, Андрей с благодарностью вспоминал отца, который незадолго до смерти, уже обедневший, привез однажды из города красивый ящик со случайно купленным за мешок муки набором дорогих слесарных и измерительных инструментов для точных работ. Вот как пригодился отцов подарок!

Наутро сияющий разведчик понес своему начальнику готовый прибор. А спустя час начальник сам пришел к Андрею. Это был уже совсем другой Потап Потапыч.

С подчеркнутым уважением, как равный равному, пожимая руку Андрею, он говорил, обращаясь к случайно находившемуся в это время в кузнице Захару:

— Уж поверьте, батенька мой. Я знаю прибор. Фирма Цейсс! И поломку эту только в Москве, в мастерских точной механики могли исправить. Да и то еще подумали бы. А этот ваш кузнец… Здесь… на этом верстаке… — недоверчиво оглядывал он заваленный грубым слесарным инструментом верстак. И лишь наткнувшись на раскрытый ящик с отцовским подарком, Потап Потапыч свистнул.

Захар, сидя по привычке на пороге кузницы, слушал похвалы в адрес Андрея, многозначительно крутил рыжий ус да хитро улыбался, подмигивая Андрею. Кто-кто, а он-то знал цену золотым рукам своего кузнеца!

Щедро расплатившись за ремонт, Потап Потапыч тут же предложил Андрею наняться в изыскательскую партию.

— Пройдем трассу за два лета, — рисовал он перед Андреем перспективы, — а потом вернемся в Москву. Я сам вас устрою в мастерские. Сам! Там такого мастера с руками оторвут! — И назвал Андрею такую цифру зарплаты за два года разведки, что у того и дух захватило.

Вот оно! Уехать из опостылевшей деревни, вернуться богатым! Утереть нос всем, кто смеялся, доказать, на что способен он, Андрей Кузнецов! Пусть пожалеют!

— Я подумаю, — изменившимся голосом, тихо сказал он Потап Потапычу. — Насчет Москвы, конечно, вы зря… там таких, как я, хватает, а про два года — подумаю.

— Н-да-а… ешь-тя корень! — скребет Захар в затылке, когда разведчик оставил кузницу. — Такое раз в жизни подвертывается! Призадумаешься.