Старая легенда

"Интересно, если бы Мигелина нашла меня достойным внимания и строила мне глазки, как Рената, разонравилась бы она мне или нет?" — спросил сам себя Гонкур и решил, что очарование девушки состоит, прежде всего, в недоступности. Посмотри она на него приветливее — и он бы сейчас же решил, что она похожа на всех остальных весьма приземлённых особ, которых привлекает в мужчине красивая внешность, а не душевные качества, и которые готовы заигрывать с первым встречным, лишь бы он был хорош собой. Он был убеждён, что, если бы его внешность не была так притягательна, Рената не обратила бы на него никакого внимания.

— Я тоже удивлён не столько содержанием, сколько формой рассказа, — вмешался Медас, упорно не подозревавший в молодом археологе опасного соперника. — Однако вы остановились на самом интересном месте, госпожа Кенидес. Я с нетерпением жду продолжения.

Гонкур предвидел, что неосторожные слова жениха Мигелины о разнице между формой и содержанием рассказа придутся не по вкусу потомкам этого препротивного Нигейроса, и с тревогой ожидал, что сейчас на Медаса накинется нетерпимая госпожа Васар. И в самом деле, её не смягчило желание молодого человека дослушать легенду до конца, и она открыла было рот, чтобы резко и желчно одёрнуть невежу, но не успела.

— Тому, кто восхищается только формой, а не содержанием, должно быть безразлично, будет продолжение или нет, — съязвила Рената, задетая холодным взглядом Гонкура и срывающая досаду на ни в чём не повинном Медасе.

— Я же сказал, что жду продолжения, — добродушно отмахнулся молодой человек, — значит, я глубоко заинтересован и содержанием. Пожалуйста, Рената, не придирайся ко мне.

— А вас, господин Гонкур, предание заинтересовало? — спросила неутомимая охотница за сердцем нового гостя.

Гонкуру показалась завидной участь человека, к которому придираются. По его мнению, гораздо хуже было положение несчастного, которого одаривают томными взглядами, приветливыми улыбками и заботливыми расспросами.

— Да, конечно, — сказал он и слегка отодвинулся от настойчивой девушки, не учтя, что при этом он придвигается ближе к Мигелине, на что та отреагировала ответным передвижением прочь от молодого человека.

— Но что же случилось дальше, госпожа Кенидес? — спросил Гонкур, пытаясь скрыть смущение.

— Тётя Оратанз, расскажите, пожалуйста, — попросила Клодия.

— Нет, на сегодня хватит, уже поздно, — возразила госпожа Кенидес и улыбнулась. — Завтра, если будет желание слушать, я закончу историю.

— Но, тётя Оратанз, сейчас не так поздно. Расскажите ещё, — запротестовала Чорада.

— Девочки, вы прекрасно знаете, что было дальше, — вмешалась госпожа Васар.

— Но тётя так прекрасно рассказывает! — не удержалась Рената.

— Кто-то осуждал меня за восхищение формой рассказа, — как бы сам себе, но достаточно громко сказал Медас.

Рената сердито повернулась к нему, но не смогла удержаться и рассмеялась.

— Уже поздно, — стояла на своём госпожа Кенидес. — Не забывайте, что господин Гонкур только что с дороги и, конечно, устал.

Гонкур видел, что Мигелина не прочь слушать легенду хоть всю ночь напролёт, поэтому ссылка на усталость недавно приехавшего гостя могла вызвать у девушки лишь неприязнь к нему. Да и что это за мужчина, из-за усталости которого прерывается интересный рассказ?

— Да он вовсе не устал! — не выдержал Витас. — Я же вижу. Правда, господин Гонкур?

— Как тебе не стыдно! — рассердилась Мигелина. — Не смей так разговаривать с взрослыми! Сейчас же извинись!

Гонкур предпочёл расценивать её гнев с наиболее выгодной для себя позиции, но за смущённого мальчика заступился:

— Он ни в чём не провинился, сказав правду. Я, действительно, не устал, и с удовольствием бы послушал продолжение.

— Не надо портить ребёнка, господин Гонкур, — вступил в разговор Каремас, сквозь маску вежливости которого проглядывала недоброжелательность. — На него не так легко воздействовать, а если прощать ему ошибки, то он совсем отобьется от рук.

Гонкур, с трудом сохраняя серьёзный вид, предпочёл согласиться с юношей, тем более что Мигелина, разделявшая стремление брата усиленно воспитывать мальчика, согласно кивала и смотрела на археолога осуждающе.

— Извините, господин Гонкур, — сказал Витас с подкупающей убедительностью и весело улыбнулся.

"Вот уж кто не похож на ребёнка, за каждым шагом которого следят", — подумал молодой человек.

— На первый раз прощаю, — строго ответил он, решив подыграть Мигелине, а заодно уж и Каремасу, неизвестно из-за чего на него взъевшемуся.

— Но всё-таки пора отдыхать, — заключила госпожа Кенидес, словно не заметив попыток старших детей воздействовать на младшего. — Посмотрите-ка в окно: буря не стихает. Она, наверное, такая же, какая была в ту ночь. А если она продлится два дня, то, по преданию, надо ждать беды.

— По преданию, беды можно ждать от всего: от погоды, от гостей, от любой смерти, — проворчал старик в углу. — Нигейрос переусердствовал в своём проклятии. По его милости, нам нельзя спокойно вздохнуть.