Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы

А. Васильчиков говорит: семейное предание гласит, что с графа стали требовать за тот дом какую-то постойную повинность. Разгневанный Разумовский, живо помнивший прежнее свое положение в Малороссии, велел в 24 часа разобрать дом и перенести из Киева в Яготин. Дом этот состоял из главного корпуса и шести павильонов, из которых каждый равнялся большому дому. С каждой стороны дома были еще большие каменные службы. В другом своем имении, Баклаш, он выстроил дом в подражание сельских домов в окрестностях Рима. В Почепе – еще другой великолепный каменный и церковь.

Дом был построен по плану де ла Мота, с огромными залами для балов и концертов и библиотекою в 5 000 томов. Вокруг него, по красивым берегам Судогости был разведен сад в голландском вкусе. Граф жил в Батурине, в огромном деревянном доме. Последний находился на месте, которое теперь называется Городком. Предание говорит: многие постройки в Батурине, как и церковь, ему не пришлось достроить, и после его смерти все это начало разрушаться. Дом свой на Воздвиженке, как мы выше говорили, Кирилл Разумовский продал шурину своего сына Алексея, графу Шереметеву, за 400 000 руб.; дом этот ранее торговал Безбородко, но с него требовали 450 000 руб. без мебели, и дело разошлось.

К продаже этого дома склонил отца старший сын, Алексей Кириллович; дом приходился ему на часть, и для него он казался слишком велик. Шереметев купил его с частью мебели. В нем, по словам А. Васильчикова, парадная гостиная осталась в полном убранстве, из комнат же графа Кирилла Григорьевича вынесена была только подвижная мебель. Люстры, зеркала и даже в церкви утварь, ризы и проч. остались за Шереметевым.

Немало времени потребовалось для вывоза серебра, библиотек, картин, оружейных и проч., так как рядом со скарбом отца тут же хранилось все имущество сына.

Продав старинные палаты отца, сын Разумовского, Алексей Кириллович, стал себе строить богатые деревянные палаты из дубовых брусьев, считая каменные нездоровыми, на месте пожалованного императрицею Елизаветою дяде его, графу Алексею Григорьевичу, «Горохового двора», в тогдашней шестнадцатой части города, нынешней Басманной.

^{А. Деруа. Кузнецкий мост. 1840-е гг.}

Дом этот занимал целый квартал, один сад этого большого дома имел в окружности более 3¹/₂ верст и занимал 43 десятины земли; теперь часть его принадлежит училищу семинарии, а в доме помещается малолетнее отделение Воспитательного дома; на всем пространстве его были устроены боскеты, цветники, всевозможные прихотливые аллеи из искусственно подстриженных деревьев; широкие дорожки в нем начинались от дома, высоко насыпанные и утрамбованные, и мало-помалу все делались уже и уже и, наконец, превращались в тропинку, которая приводила к природному озеру, или на лужайку, усеянную дикими цветами, или к холмику, покрытому непроницаемым кустарником, или вела к крутому берегу реки Яузы.

Берега этой реки не были обделаны, без всяких сходов или лестниц, овраги в саду тоже оставались дикими оврагами, и только в трудных местах кое-где были проложены мостики и сделаны тропинки. Другой берег тоже входил в состав сада и представлял такой же дикий вид с вековыми деревьями, растущими кущами.

Граф Разумовский устроил такой сад, чтобы среди шумной Белокаменной иметь такое место, которое прелестью неискусственной природы заставляло бы его забывать, что он находится в городе. В саду было четыре пруда, в которых много водилось хорошей рыбы.

Граф был большой любитель растений, и лучшие тогдашние европейские садовники были им выписаны для этого сада и для его имения, села Горенки, в оранжереях которого были собраны редчайшие ботанические коллекции. Известные ботаники Таушер, Лондес, Гельм изъездили Сибирь, Урал и Кавказ для пополнения этих богатейших собраний. Садовник графа, известный Шпренгель, развел Петербургский ботанический сад.

^{А. Васнецов. Уличное движение на Воскресном мосту в XVIII в.}

В оранжереях графа было более 500 огромных померанцев; оранжереи эти тянулись на версту, а сад был расположен на двух верстах. В теплицах графа были выращены до тех пор неизвестные растения из породы вискустов, названные в честь графа Rasoumoskia, и другой новый вид – Personaterhi, названный Rasoumovia.

Дом графа был деревянный, двухэтажный на каменном фундаменте, выстроен был полуовалом и украшен всем, что только может придумать зодчество, соединяя пышность с простотою. На этот дом, как граф признавался, он истратил более миллиона рублей.

Внутреннее его убранство отличалось пышностью, красотой и большим вкусом. Залы блистали бронзою и зеркалами, многие комнаты были обиты богатейшими гобеленами.

Картины лучших мастеров, как старых, так и новых, вместе с весьма интересными портретами, между прочими Нарышкинскими, украшали стены. Подоконники в гостиных сделаны из ляпис-лазури. Сервизы столовые и чайные были севрские и саксонские; особенно был замечателен один столовый, заказанный императрицей Екатериной в Дрездене, обвитый Георгиевскими лентами.