Читаем Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы полностью

Московские торговые ряды разделялись на три отделения. В первом отделении, против Красной площади, пространство от Никольской улицы до Ильинской в длину заключало в себе восемь дальних рядов, имеющих свои названия по роду товаров. Каждая линия заключала в себе еще различные ряды. Так, линия торговых рядов первого отделения имела восемь названий: Ножевая (лицевая, с площади), Овощная, Шапочная, Суконная Большая, Суконная Малая, Скорняжная, Серебряная и Большая Ветошная или Покромная – ряды линий первого отделения; линия Ножевая имела ряды Новый Овощной и Седельный; линия Шапочная имела четыре ряда: Колокольный, Холщовый, Кафтанный и Шапочный; Большая Суконная линия – четыре ряда: Железный, Лапотный, Малый Золотокружевной и Смоленский Суконный; линия Суконная Малая – пять рядов: Сундучный, знаменитый своими пирожками и квасом, Нитяной и Малый Крашенинный, Большой Золотокружевной, Затрапезный и Московский Суконный, поперек этой линии шел Большой ряд Крашенинный; линия Скорняжная делилась на Бумажный, Епанечный, Скорняжный и Шелковый ряды; линия Серебряная – на Иконный, Женский Кружевной, Малый Ветошный и Серебряный; линия Большая Ветошная – на Перинный ряд, затем Большой Ветошный и Сальный, лицом на Ильинку – Панский. 2-е отделение, между улиц Ильинской и Варваркой и между Москворецкой, переулком Хрустальным или Гостиным двором, имело 10 отдельных линий, которые содержали еще несколько рядов. Линии 2-го отделения носили названия: Лицевая, Игольная, Кушачная, Овощная, две Суровских, Москательная, Скобяная, Зеркальная и Хрустальная, или Лицевая, к Гостиному двору. Ряды линий 2-го отделения – на лицевой два ряда: Фряжский (погреб с винами) и Восковой; линия Игольная, с Верхней Игольной; линия Кушачная с рядом Кушачным. Овощная имела два ряда: Овощной и Сафьянный; линия Суровская делилась на линии Суровскую, Юхотную, Судовую и Медовую; другая Суровская линия имела Малый Юхотный и Большой Новый Суровский ряды; поперек всех линий шла Москательная линия, которая делилась на два ряда: Нижний Игольный и Медно-москательный; линия Скобяная имела два ряда: Скобяной и Большой Юхтяный. Линия Зеркальная имела два ряда: Зеркальный и Старо-Сняточный; здесь торговали шелковым товаром. Линия Хрустальная имела ряды Бумажный и Хрустальный.

3-е отделение, между улицами Варварской и проулка Зарядья, лицевая сторона на Москворецкую улицу, а задняя в линии с Хрустальным рядом, заключало четыре линии: на первой – ряды Семянный и Кулечный; на второй – Мясной и Коренной Рыбный и Нижний Медовой; третья и четвертая линии состояли из двух Юхотных рядов. Отделение это отделялось от Мытного двора Мясным переулком.

Кроме упомянутых рядов, находились ряды: Книжный по Никольской улице, против 1-го отделения; затем по Ильинке, от Лобного места: Сапожный, Шапочный, Платяной (существует еще Шапочный, на Ильинке, близ ворот, с правой стороны). Затем на той же Ильинке, с правой стороны, под Посольским домом: Табачный, Мыльный, Нюрнбергский, против Гостиного двора, в переулке, и общественный Рыбный; подле церкви Василия Блаженного – Масляный; за этим рядом по обеим сторонам Москворецкой улицы: Меловый и Бакалейный, и затем, по обеим сторонам той же улицы к мосту: Мучной и Живорыбный. Гостиный же Рыбный двор в старину стоял против церкви Варвары Великомученицы; он сломан в 1792 году, построен же был в 1641 году царем Михаилом Федоровичем. Что же касается ряда в Охотном ряду, то он основан только в 1791 году; по плану Москвы 1786 года вся площадь, где он помещается, была застроена.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное