Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы

О полноте и богатстве гардероба можно судить по тому, что в 1811 году, по сделанной описи, «театрального платья» парчового, шелкового и т. д. было сундуков семнадцать, а разных уборов, перьев, обуви и т. п. – 76 сундуков. Исполнители театральные помещались в особых корпусах, близ театра, «свои» же иногда и по собственным домам; певчие, родоначальники знаменитой некогда Шереметевской капеллы – преимущественно малороссы; певцы-солисты, музыканты, актеры и актрисы, танцовщики и танцовщицы особо – из своих и приглашенных за плату. В старших музыкантах было много иностранцев, главные – Файер и Фацил, или Фасциус, а из своих, русских – Дмитрий Трехвалов, позднее – Алексей Скворцов, Осип Долгоносов и Василий Зайцев.

^{Неизвестный художник XVIII в. Портрет крепостной актрисы П. И. Ковалевой-Жемчуговой в костюме Элианы, героини оперы Гретри «Самнитские браки».}

Любопытно, что музыкантам-иностранцам, особенно же актерам и актрисам, предпочтительно перед прочими сожителями и наравне с графскою семьею, отпускались из прудов к столу караси, иногда (например, русским в Посту) в большом количестве на весь корпус, так что, глядя на счета, можно бы с первого раза подумать, не считалось ли это принадлежностью и лучшим питанием жрецов сценического искусства. Стражами театра состояли старший «гусар Иван Белый с шестью рабочими». Графский библиотекарь, как и поставщик театральных пьес, был крепостной человек – Василий Вороблевский; театральных пьес и других сочинений этого автора, напечатанных в эпоху от 1772 по 1797 год, известно более пятнадцати.

В 1787 году, в бытность Екатерины II в Кускове, граф Шереметев давал представления на своем театре; граф Сегюр, бывший на этих спектаклях, говорит, что балет удивил его не только богатством костюмов, но и искусством танцовщиков и танцовщиц. Наиболее ему показалось странным, что стихотворец, музыкант, автор оперы, как и архитектор, живописец, написавший декорации, так и актеры и актрисы – все принадлежат графу и были его крепостные люди.

^{Н. Аргунов. Портрет крепостной балерины Т. В. Шлыковой. 1789 г.}

Все празднества в Кускове отличались необыкновенною пышностью; во время праздников у графа Шереметева число гуляющих посетителей доходило до 50 тысяч человек, исключая званых гостей, которых приглашалось по билетам более 2 000 человек.

На выезде из кусковской земли в сторону Пернова и Опекунова, при повороте к Тетеркам стоял деревянный столб с надписью, приглашавшей посетителей Кускова «веселиться, как кому угодно, в доме и в саду».

Из таких исторических праздников и торжеств в Кускове известен был «день открытия обелисков». Один из таких, помещенных в глубине Большого сада, там, где перегораживала его решетка по рисунку императрицы, имел на вершине статую якобы Минервы, но гораздо более похожую на фигуру самой государыни, с надписью о посещении 1775 года, «в память чего благодарность сей монумент из пожертвованного Ее Величеством мрамора соорудила».

Другой, близ Большого дома, пирамидальный, гласил, что «Екатерина II пожаловала графу П. Б. Шереметеву (мрамор) в 1785 году, во время бытности его губернским предводителем московского дворянства».

Празднества в старину шли с необыкновенным великолепием: в саду была иллюминация, прозрачные картины, пирамиды, пели хоры певчих, играли оркестры музыкантов, оранжерея была превращена в вокзал, где танцевали тысячи пар.

Слух об этих роскошных праздниках дошел до государыни, и в бытность императрицы в Москве во время празднования двадцатипятилетия ее царствования, на третий день торжеств, 30 июня 1787 года, в три часа пополудни императрица отправилась в Кусково со всем двором и блестящею свитою. Екатерина вступила на кусковскую землю через великолепную арку, убранную оранжерейными растениями, между которыми были размещены символические картины с приветственными надписями.

Наверху галереи играла музыка. При приближении поезда к подъемному мосту³⁹ стоявший на Большом пруду двадцатипушечный корабль и другие меньшие суда салютовали, а с берегов также гремели пушечные выстрелы.