Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы

«Его повара, его лакеи, конюхи делались в случае надобности музыкантами, столярами, сапожниками и т. д., его горничные и служанки – актрисами, золотошвейками и т. д. Они в одно и то же время – его наложницы, кормилицы и няньки детей, рожденных ими от барина. Я часто присутствовал при его театральных представлениях. Музыканты являлись в оркестр, одетые в различные костюмы, соответственно ролям, которые они должны были играть, и, как только по свистку поднимался занавес, они бросали свой фагот, литавры, скрипку, контрабас, чтоб сменить их на скипетр Мельпомены, маску Талии и лиру Орфея; а утром эти же люди работали стругом, лопатою и веником.

Особенно уморительно было видеть, как этот владелец артистов во время представления в халате и ночном колпаке величественно разгуливал между кулисами, подбадривая словами и жестами своих крепостных актеров.

Однажды, во время представления «Дидоны», этому барину не понравилась игра главной актрисы; он вбежал на сцену и отвесил тяжелую оплеуху несчастной Дидоне, вскричав: “Я говорил, что поймаю тебя на этом! После представления отправляйся на конюшню за наградой, которая тебя ждет”. Дидона, поморщившись от боли, причиненной оплеухой, вновь вошла в свою роль и продолжала арию как ни в чем не бывало. Впоследствии эта актриса за потерю голоса была сослана в отдаленную деревню.

Когда этот помещик отправлялся в другое свое имение, то за ним ехало не менее двадцати кибиток с его наложницами, танцовщицами, актрисами, поварами и проч. На каждой станции раскидывали огромную палатку, где помещался барин со своими невольницами, а в другой – двадцать человек увеселяли его пением во время обеда».

Случалось, что крепостные артисты посылались господами на заработки. Так, князь Щербатов говорит, что разорившийся князь Вяземский имел одного крепостного музыканта, которого он посылал играть для своего прокормления.

В начале царствования Екатерины II оброк с крестьян доходил от одного рубля до трех. В конце же царствования – от 5 до 25 с души, но одной денежной платой часто помещики и не ограничивались, а заставляли своих крестьян платить и натурой. Из официальных сведений 1766 года видно, что у самых добрых помещиков крестьяне работали на барина три дня в неделю.

Окрестности Москвы славились своими садами и питомниками плодовых деревьев. Так, в родовой вотчине Романовых, селе Измайлове, сад был известен своими лекарственными и хозяйственными растениями.

Вдоль по берегу речки Серебровки, против деревянного дворца, как рассказывает профессор Снегирев⁵⁰, на тридцать три сажени простирался «регулярный сад», от которого лишь следы – кустарники шиповника, барбариса, крыжовника и сирени. Позади дворца также был насажен царем Алексеем Михайловичем «виноградный сад» на пространстве целой версты, где разводились лозы виноградные, также росли разных сортов яблони, груши, дули, сливы, вишни и другие заморские деревья.

Еще в пятидесятых годах здесь цела была липовая аллея, саженная, по преданию, царем Алексеем Михайловичем, под тенью которой любил гулять в юности Петр I со своими наставниками. Впоследствии там существовал вокзал, где бывали в былое время блистательные собрания. Измайловские сады служили рассадниками для других садов в России; из них плоды доставляемы были для государева обихода, a целебные травы и коренья посылались в Аптекарский приказ, остальные поступали в продажу.