Старая надежда (СИ)

Джек рванулся вперёд, но тут же повис на руках "полицейских". Перед глазами мелькали пятна, а мир выглядел так, словно ему оставили лишь синий светофильтр.

Джек помотал головой. Стало немного легче. Зрение медленно восстанавливалось, так что когда его засунули на заднее сиденье автомобиля, он чувствовал себя почти нормально. Нормально для человека, которого избили, сковали и бросили в полицейскую машину как преступника. Джек взглянул на запястья, точнее на чёрную пластину, зажатую между ними. Он попробовал развести руки, но их словно невидимой силой прижало к узкой полоске горячего пластика.

Вляпался! Где бы он ни очутился, но местные жители явно не отличались не то чтобы радушием, но даже банальной вежливостью. Что за привычка: сначала бить, а потом ни о чем не спрашивать? За кого его приняли, в конце концов?!

Машина сорвалась с места и влилась в общий поток. Сирену "полицейские" не включали. Не спешат или не хотят привлекать внимание?

Судя по тому, что дома становились выше, они приближались к центру города.

Вы кто такие? Куда меня везёте?! вопросы риторические, итак можно догадаться, но следует завязать разговор. Вы хотя бы понимаете меня?

Один из полицейских что-то ответил и не глядя назад стукнул ладонью по разделявшей их сетке.

Приказывает заткнуться, догадался Джек. Фашист!

Джек откинулся на сиденье, рассматривая проносящиеся мимо улицы, крошечные скверы и впечатляющие парки; дома, стены которых превращались в сплошные экраны и молодёжь, что спешила по своим делам.

Украдкой он наблюдал и за похитителями. Водитель молчал, а вот его напарник не отрывал левую руку от экрана автомобильной консоли. Пальцы не двигались, но под ними непрестанно появлялись незнакомые символы, словно тот мысленно отправлял и получал некие сообщения. Иногда он отвечал на вызовы. Его фразы были по-военному сухи и коротки, но в них чувствовалось напряжение. Не страх, а предельное возбуждение нервов, свойственное человеку, который ожидает удара с любой стороны.

Вскоре их нагнал другой автомобиль массивный, как броневик. Он возглавил импровизированную колонну. Теперь полицейские включили сирену. Конвой набирал обороты, молнией пролетал развязки и не обращал внимания на другие машины, едва успевавшие прижаться к обочине.

Почему к нему относятся как к бандиту?! Он никого не ограбил, не убил, и не оскорбил... Его же схватили, избили и куда-то везут под усиленной охраной.

Необходимо действовать, хоть как-то прояснить ситуацию. Это казалось невероятным, но Джек не удивился бы, окажись он через полчаса перед расстрельной командой. А вдруг здесь приговор выносят без адвоката и присяжных?!

Он подался вперёд. Бездействие убивает, особенно когда твоя жизнь и свобода оказываются в руках спецслужб, нарушающих права человека. Джек схватился за металлическую сетку и затряс её:

Либо вы скажете, в чём меня обвиняют, либо...

Полицейский обернулся и ткнул в решётку дубинкой.

Джек успел заметить искры, проскочившие между шипами, а в следующее мгновение его отбросило назад. Мышцы пылали, будто под кожу засунули ветки шиповника. Мир вновь, как и во время ареста, окрасился во все оттенки синего, но в это раз Джек не отключился. Наоборот, боль от электрошока внезапно отступила, словно превратилась из мучительного чувства в информацию о его наличии.

Тело парализовано, а вот с сознанием происходят непривычные метаморфозы. Он чувствует возбуждение, как в моменты опасности. Не страх, а предвкушение хищника.

Восприятие пространства расширяется, подобно растущей сфере, и окрашивает мир в тысячи оттенков кобальта. Джек превращается в стороннего наблюдателя, который не фокусирует взгляд на отдельных предметах, но воспринимает ближайший район целиком. Будто глядишь во все стороны разом и, одновременно, со всех сторон. Кажется, что его сознание проникает сквозь любые препятствия, становится ими, воплощается во "всём".

Джек видит, как за стенами зданий ходят и разговаривают люди; прислушавшись, он даже различает их речь и считает удары сердец. Одновременно Джек наблюдает, как в канализации под дорогой многорукие роботы перекладывают трубы, а в кармане ребёнка, который заворачивает за угол, тает мятная конфетка. Он слышит и чувствует, как ветер гонит по соседней улице газету и как птицы летят над ним, высматривая, чем бы поживиться.

И всё это поле всеохватывающего сознания движется вслед за его телом.

С момента удара током прошли секунды, но для Джека они растянулись чуть ли не в минуту. Постепенно, сфера восприятия начала сужаться, а мир возвращаться к привычным для него краскам.

Под конец Джек обращает внимание на автомобили, которые летят по соседней улице, направляясь к тому же перекрёстку, что и полицейский кортеж.