Старая пинакотека

Ван Гойен предпочитал панорамные виды, как на картине «Деревня на реке»: между небом и водой тянется полоса земли с нехитрыми сельскими домишками. Использование характерной для голландской живописи угловой перспективы, причем удвоенной, поскольку река, а вслед за ней и берег не только уходят в левую сторону, но и поворачивают направо, создает интересную, динамичную композицию. Точкой отсчета в ней служит высокое дерево, вертикаль которого повторяется несколько раз — в голубятне, высокой хозяйственной постройке, шпиле церкви и стоящих у причала парусниках. Дальше сходятся воздушное и водное пространства, и клин, который образует суша, придает изображенному законченный вид. По мере того, как пейзаж приближается к горизонту, он все более светлеет, очертания предметов расплываются, неба и воды становится больше, чем тверди.

Любовно выписав рябь на поверхности реки, переплетающиеся ветки деревьев, старую крышу просевшего от времени дома, неровную поверхность береговой земли, Ван Гойен одновременно передал удивительное единство пейзажа. Этому способствовал голландский климат: все погружено во влажный и насыщенный оттенками воздух. Люди у художника существуют в ладу с окружающей природой, с их будничными занятиями гармонируют ее, по выражению А. С. Пушкина, «бледные красы». Человек является здесь воплощением того одухотворяющего начала, которое разлито во всех работах мастера.

Габриел Метсю (1629–1667) Праздник «бобового короля» Около 1650–1655. Холст, масло. 80,9x79,9

Габриел Метсю, голландский жанрист из Лейдена, был великолепным рассказчиком, что видно на примере данной картины. Она «повествует» об издавна устраивавшемся 6 января, в день Богоявления, или Трех волхвов, старинном нидерландском развлечении — празднике «бобового короля». Смысл народной забавы состоит в том, что в приготовленный к столу пирог положен боб и тот, кому он достанется, и становится «королем», или главой застолья. На счастливчика надевают бумажную корону, он выбирает себе свиту, а когда поднимает бокал с вином, все кричат: «Король пьет!» Отсюда идет второе название полотен на описываемый сюжет, к которому часто обращался, например, фламандец Якоб Йордане.

В небольшой комнате собралась за столом семья. Одна из женщин, сидящая рядом с малышом, произносит нараспев заветные слова, ей вторит мальчик лет пяти, другая держит кувшин с вином. Мужчина, нарядившийся шутом, указывает на «короля», осушающего бокал. Служанка у очага занимается стряпней, вдали видны входящая в помещение женщина со свечами в руке и ребенок. Позы и жесты персонажей свободны, участники застолья погружены в стихию праздника, но сцена выглядит постановочной: фигуры расположены почти фризообразно, а роли распределены — каждый обладает выразительным характером и ведет свою «партию».

На столе сам собой образовался натюрморт, в котором выделяются хлеб и ветчина. Несмотря на скромность трапезы, она смотрится обильной и живописной, оттого что вся картина преисполнена витальной силы: большими, «чувственными» складками смята скатерть, разрумянившаяся, подбоченившаяся молодая мать и ее пухлое дитя пышут здоровьем, «король» хоть и в возрасте, но вполне крепок и, видно, доволен жизнью.

Герард Терборх (1617–1681) Мальчик, ищущий блох Около 1655. Холст, масло. 34,4x27,1

Голландский художник-жанрист Герард Терборх обращался к немудреным, иногда нарочито сниженным историям, как в данной картине с изображением мальчика, который, отложив тетрадку и перо, ищет у своего пса блох. Можно предположить, что автор намекает на бесплодность занятий, отрывающих человека от главного. Но подспудные смыслы редко играют у Терборха важную роль. Незамысловатость сюжета служит тому, чтобы не отвлекать от его воплощения. Простая обстановка комнаты, где есть только грубо сколоченные стол, стул и ящик, позволяет сконцентрировать внимание на происходящем, точнее, на сосредоточенном лице мальчика (в главном герое узнается младший брат художника Мозес, неоднократно позировавший ему), его гладко расчесанных на прямой пробор льняных волосах, худых руках с ловкими пальцами. Трогательные подробности укорачивают и без того небольшое расстояние между изображенным и зрителем, совсем снимает эту дистанцию взгляд собаки. Живописная поверхность картины богата оттенками, рефлексами, полутонами. Куртку героя художник выписывает не менее тщательно, чем шелковые платья женщин на других полотнах, а такую безыскусную фактуру, как поверхность стены или пола, заставляет мерцать сквозь вибрирующий воздух.

Ян Стен (1626–1679) Любовный недуг. Около 1660. Холст, масло. 61x52