Старая рана

– Не совсем и чепуха… – Гуров говорил, покачивая носком туфли. – Надо, Петро, больше расширять свой кругозор. Еще при Союзе были публикации о том, что санскрит – язык, родственный русскому. Сами индусы считают, что русские говорят на одном из диалектов санскрита. Так что, с учетом всего этого, горы Гималаи в какой-то мере можно назвать Зима-лаи.

– О, блин! Чего только не узнаешь в наши дни! – Петр удивленно покрутил головой. – И чему только верить? Вон некоторые наши соседи уже раструбили, что Будда – это уроженец неких Будынок под Конотопом, а Иисус Христос – коренной киевлянин. Х-ха! О, блин, история на грани бреда сивой кобылы!..

Стас на это, вскинув большой палец, громко рассмеялся – классно у кого-то разгулялась фантазия!

– Ну, про Будду – ничего говорить не будду, – удачно скаламбурил Лев, чем вновь рассмешил Крячко, – хотя мы с ним пару месяцев назад «пересекались» при расследовании дела по убийству антиквара Зубильского. В смысле, с его скульптурой. А вот относительно личности Иисуса Христа, то историки уже давно задаются немалым числом вопросов. Например, всем известен первый год его жизни и последние годы, вплоть до распятия. А практически вся его жизнь до сих пор – сплошное «белое пятно».

– Первый раз об этом слышу! – недоуменно фыркнул Орлов.

– Но и это не все! – Гуров с некоторой многозначительностью покачал головой. – А ты в курсе, что имя Мария – древнеарамейское и корни Иисуса надо искать где-то в районе сирийского Маалюля? Да, да, того самого города, который не так давно, не считаясь с потерями, захватывали игиловские отморозки. До сих пор так никто и не знает, что именно и по чьему указанию они искали по тамошним церквям и монастырям. И еще, так сказать, в тему – один занимательный курьез. Представляете, в Европе нашелся один чудак, который желает возбудить уголовное дело по факту распятия Иисуса Христа как незаконного деяния, подпадающего под статьи УК.

– Это что, серьезно? – несколько даже опешил Станислав. – И кого же он собирается привлечь к ответственности?

– А кто его знает? – Лев недоуменно поморщил нос. – Может быть, прапраправнуков Каиафы и Понтия Пилата? Вот только непонятно, как их найти…

– Слушай, Лева, а когда это ты про все такое успеваешь читать? – Петр подозрительно прищурился. – Все-то мне жалуешься на нехватку свободного времени… А тут – гляньте-ка: прямо помесь историка с богословом. О, какую лекцию нам прочитал! А?

– Петро, угомонись! – со снисходительной иронией парировал Гуров. – Ты когда завтракаешь, что смотришь по ТВ? Криминальные сводки? А они тебе еще не надоели? Мне уже давно, даже до тошноты. Поэтому я, в отличие от некоторых излишне рьяных службистов, дома предпочитаю смотреть и читать что-нибудь познавательное, чтобы при встрече с образованными людьми не показаться им примитивом с тремя классами и четвертым коридором ЦПШ. Кстати! Никаких персональных намеков! – он вскинул перед собой руки, как бы желая сказать: ничего личного!

– М-да-а-а… – укоризненно протянул Орлов. – Ну, понятное дело – «без намеков», хотя и с намеками. Ладно уж, критикуй! Авось исправлюсь…

– Да будет тебе разводить пессимизм! – Станислав жизнерадостно ухмыльнулся. – Слышь, Лева! А ЦПШ – это что такое? Центр подготовки…

– …Профессий, начинающихся на «ша»: шарманщиков, шпионов, шоферов и шашлычников, – с невозмутимым видом пояснил Лев и после секундной паузы добавил: – Но, в данном случае ЦПШ – церковно-приходская школа. Ну что, мы, наверное, пойдем? – спросил он генерала.

– Да, идите уж… – кисловато обронил Петр, побарабанив пальцами по столу. – Но завтра чтобы какие-то реальные результаты были. А то сразу оба пойдете в эту вашу ЦПШ набираться знаний!..

…Сев за свой стол, Лев углубился в изучение принтерных распечаток, переданных ему Жаворонковым. Стас, созвонившись с капитаном Сильченко, вполголоса обсуждал с ним ситуацию с поисками Кастета. Судя по досадливым интонациям его голоса, найти безвестно исчезнувшего домушника пока не удавалось.

Среди более чем четырех десятков звонков, принятых и сделанных Резенцовым за последнюю неделю жизни, три четверти приходились на телефон Юли. С десяток – на какие-то другие. В частности, пару раз Виталий перезванивался с неким Фархутдиновым Рамисом, проживающим в Липецке. В числе входящих был один звонок, сделанный с городского телефона местного отделения коммерческого банка.

Раза три Резенцову звонили с телефона московского благотворительного фонда «Счастливый взгляд спасенных». Еще три звонка Виталий сделал сам на телефон какого-то Леонида Ямщичного, проживающего в Москве. И лишь самый последний звонок, причем входящий, поступил с телефона Максимилиана Европкина.