Старая ратуша

— Поначалу я не разговаривал с Кевином, — продолжил он. — Но потом узнал, что, когда у них забрали сына, он взял девочек к себе и дал им хорошее воспитание. А для меня это кое-что значит. Он хорошо относился к Кейт. Эта старая коза Гвен Харден — ее инструкторша по верховой езде — говорила, что Брэйс был фактически единственным мужем, который действительно приезжал посмотреть, как она выступает на соревнованиях. В отличие от всех этих красавцев, которые в основном только и делали, что висели на своих сотовых.

— Доктор, мы вам весьма признательны за уделенное нам время… — пробормотал Фернандес и тоже поднялся из-за стола.

— Когда она ехала верхом, было на что посмотреть. Я сам видел. Он глаз не мог от нее отвести. Не знаю, что случилось и как она умерла. Но вам не терпится упрятать Брэйса в тюрьму на двадцать пять лет. Я много раз повидал смерть за свою жизнь. Этот ваш шеф полиции хочет устроить над Кевином показательный процесс. Вытрясти из налогоплательщиков побольше денег. Договаривайтесь сегодня, или мы с женой забираем лошадей и уезжаем в Западную Виргинию. Я не собираюсь вновь подвергать ее такому испытанию. — Резко развернувшись, Торн стремительно вышел из ресторана.

Фернандес выглядел ошеломленным. Протянув руку, Грин подергал за все еще зажатый у него между пальцами парковочный чек.

— Давайте его мне, — предложил он. — Я могу занести это в свои расходы.

Фернандес медленно разжал пальцы.

— Вы сможете договориться? — спросил Грин.

— У меня связаны руки. Есть указания сверху, — покачал головой Фернандес. — Торн прав. Они хотят сделать из Брэйса отбивную. У меня есть подозрение, что от этого зависит моя дальнейшая карьера.

Грин внимательно посмотрел на молодого прокурора.

— Вы обратили внимание, как он говорил о гибели дочери? — спросил Фернандес.

— Будто она умерла, а не убита, — ответил Грин, протягивая ему тридцать долларов.

— Доктор Торн оказался не таким, как вы ожидали, не так ли, детектив?

— Не могу с вами согласиться, — ответил Грин.

— Как это? — удивленно переспросил Фернандес.

— Потому что, — отозвался Грин, засовывая парковочный чек в свой бумажник, — чем дольше этим занимаешься, тем реже рассчитываешь на предполагаемую реакцию на смерть со стороны близких покойного.

Глава 36

— Приветствую представителей защиты и обвинения, — обратился к Фернандесу и Пэриш судья Саммерс, приглашая их в свой кабинет. Было ровно 13:30. Нет сомнения, к двум часам Саммерс намеревался все закончить. Пэриш пришла секунд за десять до его появления.

— Что ж, за работу. — Саммерс надел очки. — Начнем с этих форм, будь они неладны. — Он раскрыл красную папку. — Сейчас в нашем деле канцелярщины больше, чем в свое время в военно-морском ведомстве.

Саммерс начал с серии формальных вопросов к адвокату.

— Является ли предметом спора личность обвиняемого?

— Нет, — ответила Пэриш.

— Является ли предметом спора состав предполагаемого преступления?

— Нет.

— Позволяет ли психическое состояние обвиняемого отвечать перед судом?

— Да, — сказала Пэриш.

После каждого ответа судья педантично ставил галочку в соответствующем квадратике анкеты. Эти вопросы служили разминкой, предваряющей нечто более серьезное. Последовало еще несколько формальных вопросов, и Саммерс взглянул на Фернандеса поверх очков.

— Представитель обвинения может назвать мотив преступления? — безучастно спросил Саммерс.

Это был ключевой вопрос.

— Обвинение не обязано обосновывать мотив, — ответил Фернандес.

— Я знаю законы, мистер Фернандес. — Саммерс снял очки. — Но я также знаю присяжных. Им нужны ответы на два вопроса: как и почему? Одно ножевое ранение. Как вы этим сможете обосновать намерение без ответа на вопрос «почему?». Вам повезет, если его признают виновным в непредумышленном убийстве.

«Классический пример совещания по-саммерсовски», — подумал Фернандес.

Ему лишь бы за что-то зацепиться. Саммерс был известен тем, что прибегал к любым методам: крику, визгу, лести, оскорблениям — даже при общении с самыми маститыми юристами, как с представителями обвинения, так и с представителями защиты. Достаточно ослабив одного, он переходил к другому, затем, доведя обоих до умопомрачения, добивался договоренности. Все, что угодно, лишь бы урегулировать дело.

— Мы продолжаем работать над тем, чтобы установить мотив, — сказал Фернандес.

— Гм… — фыркнул Саммерс. — Произошло убийство на бытовой почве. Забудьте о том, что это Кевин Брэйс, популярный радиоведущий. Подобных случаев было сколько угодно. Он на шестнадцать лет старше вас и, возможно, уже не так хорош как мужчина. Застает ее с молодым кавалером. И — все просто. Я могу насчитать не меньше сотни подобных примеров.

— Мы не исключаем такую вероятность, — вежливо отозвался Фернандес, — однако в данный момент на этот мотив ничто не указывает.

Саммерс сердито нахмурился.

— А какой-нибудь другой мотив? Например, получить за нее страховку? Нанес ей ножевое ранение и хотел представить как несчастный случай?