Старая ратуша

— Я тоже, — быстро вставил Фернандес, едва успевая подняться с кресла. Саммерс наградил его взглядом, словно желая сказать: «Угомонись, Фернандес. Не стоит так стелиться».

«Спасибо, Фернандес, — мысленно поблагодарила Пэриш. — Пусть Саммерс начнет с того, что разозлится на тебя».

— Могу предположить, мисс Пэриш, что вы традиционно попросите запрет на публикацию материалов слушания. — Саммерс уже что-то помечал в своей тетради. Пэриш научилась следить за движением ручки судьи. Не следовало говорить до ее полной остановки.

Закончив писать, он, удивленный молчанием Пэриш, поднял голову. Она продлила паузу еще на секунду.

— Благодарю вас за предложение, ваша честь, однако зашита не будет просить запрета на публикацию данных материалов. — Она быстро села.

В зале раздался вздох. Из первых рядов, где сидели взволнованные репортеры, до нее донеслось шуршание бумаг и щелканье ручек.

— Тишина! — рявкнул Саммерс. — Либо представители прессы будут соблюдать тишину, либо будут удалены из зала суда. — Затем, переведя взгляд на Пэриш, он ей улыбнулся. Это была улыбка Чеширского кота.

«Саммерс гораздо умнее, чем многие предполагают», — думала Пэриш.

Он явно не ожидал с ее стороны подобного хода и, чтобы осознать только что сказанное, решил, прикрикнув на прессу, потянуть время. И теперь, похоже, он принял решение не придавать этому большого значения.

— Ваше право, мисс Пэриш, — безразличным тоном произнес он.

Краем глаза Пэриш увидела на себе пристальный — как и ожидалось — взгляд прокурора. Он поднялся.

— Да, мистер Фернандес? — уставился на него Саммерс.

— В случае отказа защиты от запрета на публикацию материалов этого требует обвинение.

— Правда? Неужели? — воскликнул Саммерс. В его тоне уже слышалось недовольство.

Пэриш была к этому готова. Раскрыв желтую папку, она встала. Некоторые, более демократичные, судьи не возражали, если представители сторон обращались к ним сидя, но в случае с Саммерсом говорить можно было только стоя.

— Ваша честь, этот вопрос урегулирован прецедентным правом. Защита обладает абсолютным правом просить запрета на публикацию материалов на стадии предварительного расследования. В отличие от обвинения. Для получения запрета на публикацию обвинение должно привести исключительные доводы — что-то вроде угрозы срыва тайной операции или национальной безопасности. В данном случае подобные доводы явно отсутствуют.

Вытащив из папки сборник прецедентов в синем переплете, она протянула его секретарю, а тот, в свою очередь, Саммерсу. Второй экземпляр подала Фернандесу. Тот принял его неохотно, словно отвергнутый жених — обручальное кольцо.

Схватив протянутую секретарем книгу, Саммерс небрежно, даже не раскрыв, отложил ее в сторону.

— Суд высоко ценит вашу помощь в разъяснении этого вопроса, мисс Пэриш. Правда, имея за спиной тридцатилетний опыт, я, похоже, неплохо знаком с тем, как это регулируется. За основу, как правило, берется «Дело Де Ла Саль», не так ли? Год 1993-й или 1994-й? Том… какой же?.. четвертый или пятый Сборника решений Верховного суда. Саммерс произнес название дела с раскатистым французским прононсом и продолжил говорить, жестикулируя, точно оценивал возраст выдержанного вина.

Саммерс обожал подобные представления, и Пэриш знала, что ни в коем случае нельзя было пытаться его затмить. Или прервать. Или пробовать ответить на его шутку более удачной шуткой. Другими словами, «смеяться последним» неизменно должен Саммерс.

— Великолепно, ваша честь! — воскликнула Пэриш. — Это было в 1994 году.

Вообще-то это было «Дело Дажнэ», а не «Де Ла Саль», и том — третий. Но смысла перечить его чести в таких мелочах перед полным залом не было никакого. Она не сомневалась, что в перерыве он и сам все перепроверит и будет еще больше признателен Пэриш за достойную реакцию на его слова во время заседания.

Саммерс улыбнулся и обратил свой взор на Фернандеса.

— Мистер Фернандес, — медленно произнес он, — не хотите ли вы убедить меня переписать Уголовный кодекс Канады?

Пэриш тихо села, скромно потупившись. Даже не глядя, она ощущала исходящие от Фернандеса волны напряжения. С давних пор она усвоила правило никогда не торжествовать и не злорадствовать в здании суда. Победитель не должен портить о себе впечатление.

— Благодарю вас, ваша честь. — Фернандес практически выдохнул эти слова.

По-прежнему потупив взор, Пэриш обратила внимание на его ноги. Вместо своей обычной позы — стоя спокойно на прямых как палки ногах — он сейчас словно качался.

— Думаю, после слов моей коллеги мисс Пэриш все стало предельно ясно. Все обдумав, мы снимаем просьбу об общем запрете на публикацию. — Самообладание вернулось к Фернандесу довольно быстро, у него хватило ума не вступать в заведомо проигрышную перепалку с Саммерсом. Пэриш не могла это не оценить. — Однако, ваша честь, в связи с выступлением некоторых свидетелей у меня может появиться необходимость вернуться к этому вопросу, — сказал он. — Уверен, ваша честь, вы с пониманием отнесетесь к появлению определенных чрезвычайных обстоятельств.

Пэриш посмотрела на него. Что-то в тоне Фернандеса ее насторожило.