Старая развилка (СИ)

А глаза такие, будто она не считает уход чем-то непоправимым. Будто думает, что это временно и все наладиться. Наладиться? Как? ППшер и представить не мог, но сейчас, смотря ей в лицо понимал, что правда, ее присутствие рядом будет только мешать, отвлекать от дела. Что есть задача, день сегодня, день завтра, склад, приход чужаков, а потом — пустое полотно, чистота. Потом не существует.

А так хотелось верить, что впереди что-то есть.

Потом сдался, судорожно хватая ее за талию и прижимая к себе.

Будто что-то подгоняло, заставляло спешить. Руки двигались резко, быстро и даже делали больно. Сначала они долго не могли раздеться, потому что пришлось бы оторваться друг от друга. Потом пришлось привыкать к тому, что теперь их всего двое. Да и то ненадолго. Они качались на волнах не в силах ни взлететь, ни пойти ко дну. Килька держала его так крепко, что оторвать ее можно было только по частям. ППшер держал ее так крепко, как только можно держать человека, который собирается оставить тебя навсегда.

И слушал, слушал… как должна звучать настоящая благодарность, которую невозможно выразить словами.

* * *

Когда небо посветлело, Килька поднялась первой. Торопливо оделась и подошла к столу. Достала из кармана одну из своих драгоценностей — огрызок карандаша и настоящий лист плотной бумаги, небольшой, зато совершенно чистый. Повернулась боком к окну, чтобы было лучше видно, разложила лист на столе и принялась рисовать.

Она знала, что ППшер уже не спит. Что он лежит на животе, наблюдает, скользя глазами по ее профилю, отчего по щеке и уху словно теплый солнечный луч бегает.

Она сосредоточено рисовала.

Южный город, окруженный деревнями, в одной из них возвышается тотем Грома, который ее когда-то так напугал. Еще бы, такое суровое лицо! Даже ее братьям, оказывается, есть на кого равняться! От города дорогой из двух ниточек путь до развилки. Налево схематически изображенный домик, перечеркнутый крестом — там поселение, которое скоро опустеет. Пунктирная линия ведет дальше на север, у большой реки с остатками огромного завода поворот на восток — там домик с тотемом, к которому привязан человек. В его круглом животе дыра, из которой спиральками торчат кишки. Поселение, где людей приносят в жертву.

Килька старательно выводила линии одну за другой, все глаже и увереннее, ей даже самой понравился результат, хотя ни петь, ни рисовать она никогда не умела. И не пыталась толком. Отец Илья учил многому, но не мог привить художественного вкуса. Да и зачем, ведь когда речь идет о выживании, умение написать чей-то портрет не имеет никакого веса по сравнению с умением, к примеру, быстро бегать.

А еще он не мог научить ее быть настоящей женщиной.

Ухо щекотал внимательный взгляд, но Килька знала — он ничем не покажет, что проснулся. Не сможет.

Закончив рисунок, Килька практически подскочила, мгновенно подхватила брошенную у порога сумку и сразу же вышла. Не позволила себе задержаться даже на секунду.

Выскочила из дома — сопровождающий уже был готов. Костя вызвался сам, потому что собирался встретить следующие обозы, с которыми должна была прибыть его мать и сестра. До развилки они собирались доехать вместе на лошадях, а после он с лошадьми отправиться дальше, а Килька пойдет пешком на север.

Собранный ею рюкзак уже висел у седла, Килька даже проверять наличие в нем вещей не стала, быстро поздоровалась и сразу полезла на лошадь. Через минуту оба всадника уже выезжали за ворота.

Вскоре они оказались на трассе. Килька молча тряслась на лошади и хотя она не обладала даром Степана, все равно совершено точно могла сказать, что происходит в комнате ППшера. Смотрела на проплывающие мимо желтые занавеси осенних листьев и видела… Видела, как после ее ухода он некоторое время лежит, вцепившись в пестрое лоскутное одеяло, чтобы не вскочить и не броситься следом. У него своя задача. Своя цель. Своя птица в небе.

Видит, как выдержав положенное время, поднимается с расчетливой медлительностью и подходит к столу. Берет рисунок.

Килька улыбается солнцу, закрыв глаза и подставив его остывающим лучам лицо. Началась осень, лес устало наполнялся прохладой и влажностью, шуршал опавшей ссохшейся хвоей.

Он смотрит на картинку… Там дальше на повороте к городу пунктирная дорога идет четко на север. Пересекает еще две реки, потом трасса резко сворачивает на восток, а пунктирная линия со стрелочками продолжает вести на север.

ППшер внимательно изучает рукотворную карту, которую ему расшифровать куда легче настоящей.

Вот ориентир у заброшенного поселка — две высокие вышки, одна целая, у другой погнута верхушка. Сразу за ними пустое поле, залитое в войну какими-то химикатами так старательно, что на нем до сих пор и трава плохо растет. За ним лес. На поле ближе к деревьям Килька нарисовала большой огонь, сверху цифра — 2 дня. У костра маленькая фигурка из овалов и кружочков — это ППшер ждет. А вот чуть сбоку из лесу выходит большой мужчина с широкой бородой — ее брат.