Старая развилка (СИ)

Девка смотрела вполне откровенно и чуть снисходительно, как смотрят на мужиков все гулящие бабы. Представилась Светой. Под халатом у нее ничего не оказалось.

ППшер завалился на кровать на спину и впервые за несколько дней расслабился. Ненадолго. Вскоре стали сильно мешать ее истошные вопли, резать ухо, будто она намеревалась перебудить весь дом. Пришлось ее переворачивать и действовать самому, зажимая ей рот в попытке приглушить эти фальшивые крики, которые сильно отвлекали от процесса. Пару раз он попросил заткнуться, но она не вняла. В конце в порыве искусственной страсти располосовала ему ногтями спину.

Закончив с расслаблениями, ППшер посоветовал ей убраться к чертовой матери и если она намеревается всегда вопить, будто морская сирена, пусть в следующий раз придет какая-нибудь другая.

— Буду молчать, как золотая рыбка, — многообещающе поклялась Светка, подхватывая со стула свой халатик.

ППшер провалился в сон, как только за ней закрылась дверь.

Через три дня прибыли первые обозы с переселенцами. В основном подростки, способные работать и без семьи. Значит, дорога почищена.

Новости привезли вполне обнадеживающие — все идет четко по плану, люди собираются, склок и вандализма не замечено, все слушаются оставленного за старосту Бороду, как отца родного.

С обозами прибыл один из старших, Федор Павлович, который когда-то советовал старосте не верить ни единому слову пришедших. Сейчас он предложил свою помощь в устройстве переселенцев. ППшер согласился, пусть раньше от него было больше вреда, чем пользы, зато теперь он действительно будет полезен, потому что люди привыкли его слушать и ему верить.

Вечером ППшер снова сидел, тупо смотря в окно на закат. Через день пора отправляться на склад, иначе они могут не успеть. Он вспоминал, прокручивал в голове, все ли нужное сделал. Людей на местах оставил, дома для переселенцев готовят, в крепости останется Костя, который вполне способен удержать людей от бессмысленного бунта. Галя присматривает за южанами, с ней этот мужик. Если бы ППшеру вздумалось специально подбирать ей охранника, такого как Яшер он бы все равно не нашел. Тот никогда от Гали не отходит, судя по всему даже ночью.

Так что все сделано.

Одно только…

ППшер привычно загородил рукой от света глаза. Даже от такого тусклого закатного света они болят, даже волосы, кажется, ноют от боли.

Дверь открылась без стука. Этой дуре стоит объяснить, что если еще раз она посмеет!..

Он развернулся, злой и напряженный. Но у порога стояла не Светка, а Килька.

ППшер проглотил ругань и промолчал. Она тихо прикрыла дверь, постояла немного у порога. Потом подошла ближе.

— Я ухожу. Домой. Туда, откуда пришла. На север.

Теперь смысла держаться никакого не было. Он тяжело навалился на стол, упираясь лбом в ладони. Охватил ими голову, удерживая ее на весу.

— Прости меня, — кристально-чистым, прозрачным голосом говорила Килька. — Я долго думала и все решила. Я не могу здесь оставаться. Я, наверное, трусиха. И помощи от меня никакой, только нервотрепка. Но поверь, все будет хорошо. Степан сказал перед отъездом, он же точно знает.

ППшер молчал. Даже если бы захотел сказать, все равно бы не смог — горло будто сжалось.

Килька вдруг подошла, ласково прикоснулась к склоненной голове. Он дернулся, отодвигаясь. Она тут же прикоснулась снова, запустила в волосы пальцы, стала медленно гладить.

— ПП… Город тебя не отпустит, даже когда все закончиться. Кем ты останешься? Местным королем, привыкшим к послушанию. Умирающим от скуки среди множества людей, которым твоя судьба безразлична. Ты пока этого не понимаешь, потому что в твоей голове будущего нет. Ты совсем не веришь в существование будущего для себя, правда? День сегодня, день завтра. Дотянуть до прихода чужаков, а потом все, конец. Может, так случиться… Но если есть шанс создать тебе будущее, то… Я сделаю все как нужно, ПП. Как лучше. Поверь мне.

Он, наконец, смог говорить.

— Когда?

— Я ухожу утром.

Пальцы ласкали его волосы, поглаживали голову и казалось ее слова просто дурацкая шутка. Вдруг он понял, что нет — не шутка.

— Ну и вали, — задыхаясь, ответил. — Так даже лучше. Видела, какие тут у Тарзана девки были? Одна другой краше. Заведу себе целый гарем и буду чудно поживать.

— Видела, — голос у нее, как ни странно остался таким же мягким, как и движения рук. Беззлобным. — В коридоре столкнулась только что. — Килька быстро, наиграно улыбнулась. — Роньке бы она не понравилась.

— Я знаю.

— Прости меня.

Это было невыносимо.

— А если бы… если бы он был жив, ты бы осталась? — полузадушено спросил ППшер.

— Не надо…

— Ответь!

Она крепко прижала его голову к животу.

— Если бы он был жив, ты бы никогда не стал таким. Никогда.

И продолжила ласково гладить по голове, нежно перебирая пальцами пряди. ППшер вздохнул поглубже.

— Ну так иди! Вали! Чего ждешь? — заорал, до боли в пальцах цепляясь за стол. И не в силах сделать простейшего движения — отодвинуться.

— Утром, — ее руки опустили ниже, на плечи. — Я уйду утром.