Старая сказка

– Я так и не узнала, как должна вести себя. Если я плакала, он порол меня еще сильнее. Если же я закусывала губу и отказывалась плакать, он злился еще больше, а побои становились невыносимыми. Очевидно, то же самое происходит и у вас с герцогом?

Он медленно кивнул. Я опустилась на колени рядом с кроватью и вновь протянула ему носовой платок. Мальчик взял его и прижал к глазам.

– Но иногда меня запирали в подземелье, что было намного хуже порки. Там было настолько темно, что я не могла разглядеть даже собственную руку, хотя и подносила ее к самым глазам. Кроме того, я очень боялась пауков и тараканов. До меня доносился треск, скрип, царапанье и шуршание, а еще я думала, что там обитают крысы. Или летучие мыши. А как-то раз в темноте я заметила светящиеся красные глазки. Они все приближались и приближались…

Взгляд принца был прикован к моему лицу. Когда я замолчала, он спросил:

– И что вы сделали?

– Я сняла сапожок и изо всех сил швырнула его в сторону глаз.

Он улыбнулся.

– Но хуже пауков и тараканов, хуже крыс и летучих мышей был призрак.

– Призрак?

Я кивнула.

– Видите ли, наш погреб во времена отшельника был подземельем. Говорили, будто он обладал такой святостью, что, когда какой-то еретик усомнился в его праведности, он взял да и подвесил свою хламиду на солнечном луче.

Принц приподнялся на локте.

– Он прожил в подземелье много лет и в конце концов там же и умер. Его обнаружили в той самой пещере, в которую запирал меня мой опекун.

– Вам было страшно?

– Очень. Но потом я подумала, что человек, который был настолько свят и добр, что мог повесить свою накидку на солнечный луч, не причинит мне зла, и мне уж точно будет лучше оставаться в его пещере, чем там, где до меня мог добраться опекун. – Затем я поведала дофину о воображаемой двери в сказочный мир и о том, что при этом не имело значения, как сильно избивал меня опекун или насколько холодно было в подземелье. Я всегда могла представить себе, будто нахожусь где-нибудь в другом месте.

К этому времени дофин уже сидел на постели и блестящими глазами смотрел на меня.

– Как по-вашему, сможете ли вы найти такую дверь здесь? – спросила я, взяла гребенку и стала расчесывать ему волосы. – Понимаете, это ведь не настоящая дверь, а сказочная. Но тогда не исключено, что вам будет легче выносить герцога, по крайней мере до тех пор, пока вы не подрастете и не прогоните его прочь.

– Или прикажу бросить его в темницу, – сказал дофин. – К крысам и летучим мышам.

– Не стоит разменивать волшебную дверь на мысли об ужасных карах для него, – посоветовала я. – Вы же хотите оказаться в хорошем месте; таком, куда всегда можно удалиться в случае необходимости. А теперь позвольте мне помочь вам надеть камзол. Вас желает видеть ваша мать.

Он вздохнул и обиженно заявил:

– Я не хочу идти. Я хочу остаться здесь и думать о волшебной двери.

– Вы можете думать о ней по дороге. В этом и заключается вся прелесть волшебной двери. Ее можно открыть везде и в любое время.

Впоследствии мне частенько доводилось слышать, как придворные дамы жестоко высмеивали дофина, говоря, что он может весь день напролет постукивать тросточкой по полу, глядя в никуда. Но я-то знала, что в это время он пребывает в сказочном королевстве.

Полночные бдения

Аббатство Жерси-ан-Брие, Франция – 1697 год

Пробил полночный колокол, и я проснулась, как от толчка. Несколько мгновений я лежала неподвижно, не в силах сообразить, где нахожусь. Мне было страшно. В затуманенном мозгу еще кружились обрывки сновидений. Открыв глаза, я почувствовала, как упало сердце, когда я узнала грязную занавеску, отделявшую мою кровать от соседних в спальне. Я с трудом села на постели и спустила окоченевшие ноги на пол, нащупывая ночные туфли. Я уже не помнила, когда моим ступням было тепло в последний раз. Каждую ночь я сворачивалась калачиком, поджав ноги под ночной сорочкой, а сверху укрываясь платьем и накидкой поверх тонкого одеяла, чтобы не замерзнуть окончательно. Самые подходящие условия для того, чтобы быстро одеться посреди ночи.

Я жалела, что не знала ранее о том, что монахинь будят посреди ночи на молитву. Иначе я бы избрала изгнание. Почему-то я думала, что монахини живут в роскоши, имея в своем распоряжении слуг, и что целыми днями они наслаждаются бездельем, лишь изредка перебирая четки или преклоняя колени. Я слыхала рассказы о монахинях, которые держали комнатных собачек, устраивали по ночам пиршества в своих кельях и даже контрабандой доставляли себе любовников в корзинах с бельем.