Старая сказка

— Это чай из наперстянки, — пояснила та. — Он полезен для сердечка. Не бойся, я дам ей совсем немного. Для начала — чайную ложечку.

Она осторожно влила ложку настойки в ротик малышки, массируя горлышко и грудь, чтобы ей было легче проглотить. Поперхнувшись, девочка закашлялась и заплакала. Улыбаясь, старуха запеленала ее, а потом завернула в мягкое белое вязаное одеяло и уложила под бок Маргерите.

— Вот так, моя маленькая овечка. А теперь попей молочка.

Маргерита с опаской поднесла ротик дочки к своему соску. Ворожея забрала у нее сына, ловко переменила запачканную пеленку, завернула его в чистое белое одеяло и вернула Маргерите. Малыш быстро заснул, и губы его сложились в удовлетворенную улыбку.

По щекам Маргериты потекли слезы, но ей оставалось лишь смаргивать их, поскольку руки были заняты детьми. Ее собственными крохами. Маргерита с трудом верила в это. Она плакала от радости, и к этому чувству примешивалось боль и переутомление. Пожилая женщина улыбнулась, вытерла ей слезы уголком платка и поднесла к губам чашку теплого травяного чая.

— Как мне благодарить вас? — спросила девушка.

— Поправляйся и опять будь сильной и здоровой, — сказала старуха. — Похоже, ты потеряла много крови и сильно исхудала. Ты должна позаботиться о себе, чтобы твои дети не остались без матери.

— Я даже не знаю, как вас зовут.

Пожилая женщина улыбнулась.

— Ты можешь называть меня Софией.

Она принесла Маргерите чашку рыбного бульона.

— Ты должна набираться сил. Господь свидетель, они тебе понадобятся, чтобы вырастить двух малышей. Как ты их назовешь?

Маргерита опустила взгляд на две маленькие головки, одну — темную, другую — огненно-рыжую. Они были совсем еще крошечными и нежными, а их кожа — мягкой и гладкой, как лепестки роз.

— Пожалуй, я назову ее Розой, — сказала она, вспоминая скелеты, лежащие в подвале башни. Будет несправедливо, если они останутся забытыми навсегда. — И, может быть… если вы не возражаете… я назову ее Софией, как вас?

— Я почту это за честь, — ответила пожилая женщина.

— Роза-София, — прошептала Маргерита и наклонилась, чтобы поцеловать темноволосую головку.

Затем она перевела взгляд на сына. Как же назвать его — Лучо, в честь отца? Алессандро, в честь деда? Но нет, пусть у него будет собственное имя. И тут в голову ей пришла одна идея.

— Рафаэль, — прошептала она. Ангел исцеления и имя любимого художника Лучо. Она вспомнила, как он описывал ей картину с Мадонной на лугу в окружении цветов и с двумя херувимчиками у ног. — Рафаэль-Лучо, — сказала она и крепко прижала сына к себе.

В ту ночь ей снова приснился Лучо. Он брел по лесу, выставив перед собой руки, натыкаясь на деревья, и глазницы его были полны засохшей крови.

Маргерита проснулась от собственного крика.

— Лучо!

— Ш-ш, тише, — стала успокаивать ее София. — Тише, иначе ты разбудишь детей.

— Лучо… Ему плохо. О, я должна найти его!

— Сейчас тебе никуда идти нельзя, — сказала София. — Пройдет еще не один день, прежде чем ты хотя бы сможешь встать на ноги. Смотри, ты разбудила малышей. Давай-ка я их успокою.

— Не могут же они снова проголодаться? — не веря своим ушам, пробормотала Маргерита, когда тоненький младенческий плач наполнил комнату.

— Могут, и еще как, — отозвалась София. — Ты еще успеешь убедиться, что в первые недели жизни они только и делают, что едят, мои славные крошки!

Маргериту снедала тревога. Всей душой она стремилась как можно скорее отправиться на поиски Лучо, но едва могла встать и дойти до ночного горшка. Близнецы же, такое впечатление, плакали не переставая. Рафаэль ел жадно и быстро засыпал, а вот Роза обладала беспокойным характером. София заварила ей чай из ромашки и дала его малышке с ложечки, а потом взяла на руки и принялась баюкать, негромко напевая колыбельную, пока девочка не заснула.

— Не представляю, как бы я справилась без вас, — сказала ей как-то Маргерита.

— Не будь ты сильной и благоразумной девушкой, вы втроем могли бы запросто погибнуть в горах, — ответила София. — Немногие способны на такое мужество, как ты. Отдыхай, а завтра, если будет тепло, я разрешу тебе выйти и посидеть на солнышке.

— Я должна найти Лучо!

— Найдешь, как только вы втроем поправитесь.

Маргерита не стала спорить и, доверившись старой ворожее, закрыла глаза и уснула. На этот раз ей снилось, что она поет.

Богиня весны

Скала Манерба, озеро Гарда, Италия — май 1600 года

Башня на высокой скале отбрасывала мрачную тень на сверкающие воды озера. Когда маленькая лодочка вплыла в ее холодную темноту, Маргерита поежилась и крепче прижала к себе близнецов.

— Уже скоро, — сказала София.

Она подвела лодку так близко к берегу, как только могла, и Маргерита подобрала юбки и побрела на сушу. Дети лежали в перевязи, которую она сделала из своей шали.

— Спасибо вам! — крикнула она, и София благословила ее, одарив на прощание встревоженным взглядом.