Старая тайна, новый негодяй

— Я?! — врал он неумело, хотя бизнесмену его ранга пора бы и научиться вводить в заблуждение конкурентов. Стало быть, либо он не считает меня своим врагом, либо врать так и не научился. — Поговорить?!

— Ты, ты. Орал на весь сад, чтобы я вышла.

— А чего же не вышла тогда, коли слышала? — вспыхнул Игорь, посмотрел на меня зло и осуждающе, потом вздохнул чему-то и проговорил: — Думал, что ты что-нибудь о нем знаешь. На дне рождения вы вместе вроде были.

— Ты про Аракеляна? — спрашивать нужды не было, но уточнить все же не мешало. История обрастала все новыми и новыми подробностями, мало ли что…

— Он! Не знаю, что ты там накопать сумела, но уверен, что за всем этим стоит именно он! — Игорь с грохотом опустил кулак на мой стол.

Я недовольно поморщилась и укоризненно качнула головой, пеняя на неподобающее поведение гостя. Потом, подумав немного, спросила:

— А откуда такая уверенность? С чего ты решил, что это именно он тебя ну…

— А кто же еще?! Кто?! Сначала он убирает Володьку! Потом меня! Все, мстить ему больше некому! — Игорь так разошелся, что вскочил из-за стола и начал совершать хаотичные передвижения по моей кухне, благо было где пометаться.

— И что ему с этой мести? — задала я ему вопрос, который высверлил в моей голове не одну дырку, почти превратив ее в дуршлаг. — Что он выигрывает? Акции фирмы ему уже не принадлежат. Их унаследуют, пардон, унаследовали бы твои родственники, если таковые имеются. От смерти Волкова он вообще ничего не выигрывает.

— А месть? — снова повторил Игорь с чувством. — Он же ненавидел нас: и Володьку, и меня! За то, что…

— Слушай, месть — это, конечно, серьезный мотив, но… — я сделала паузу, дожидаясь, пока мой гость справится с чувствами и перестанет теребить узкое горлышко пижамной фуфайки. — Но не верю я, что Аракелян дурак! Пусть он излишне импульсивен, но далеко не дурак! А покушение на тебя — это плод долгой подготовки. Сначала тебя долго пасли, а уже потом прогремел взрыв. Ты согласен?

— Не знаю! — с чувством воскликнул Игорь, оторвав, наконец, руки от горлышка пижамы и сцепив пальцы в замок на затылке. С хрустом потянулся, широко зевнул и тут же устало пробормотал: — Я уже ничего не знаю! Тут мне пришлось кое-кому позвонить. Мне и сказали, что пропал Аракелян-то. Как сквозь землю провалился. Это о чем говорит? Чует собака, чье сало сперла!

— Это говорит о том… — вспомнила я слова Вити Горелова, — что парня крепко обложили, вот он и ударился в бега. А как бы ты поступил, если бы тебя подставляли таким классическим способом? Сначала смерть Волкова, потом твоя, пардон опять-таки. На кого прежде всего падают подозрения? Конечно, на Аракеляна, потому что некому больше пожелать вам смерти. Вы приложились крепко кто к его судьбе, кто к имуществу. Ладно, Игорек, не надо морщиться! Не побрезговал же? Нет! Чего уж тут…

— Дашка! Я же понял теперь!!! — Игорь остановился у стола, облокотился локтями о его край и навис надо мной так, что его лицо почти вплотную приблизилось к моему. — Ты же любишь его!!! Вот черт! Как же я сразу-то не догадался! Ты влюбилась в него по уши! А я, как дурак, лезу к тебе с предложением руки и сердца. Болван чертов…

— Слушай, хватит! — мне вдруг надоели его кривляния.

И хотелось бы верить в его искренность, да не верилось. Плохим он все же был актером. Как бы ни улыбался, как бы ни печалился, а на дне глаз таилась настороженность. Хитрая такая и даже где-то подлая. Ведь так и не сказал, что искал в моем доме на даче, шаря по шкафам. А я и не спросила, хотя он наверняка ждал этого вопроса. Вот взяла и разочаровала его! То ли потому, что не хотелось идти у него на поводу, то ли потому, что уже почти догадалась, что именно им там нужно: ему и Аракеляну…

— Только мне жаль тебя, — проговорил Игорь, вторгнувшись в мои размышления вкрадчивым голосом.

— С чего это? — Я смотрела в его глаза, сейчас слишком близко находящиеся от моих, и мне впервые сделалось неуютно от близкого присутствия этого человека. Недобро он смотрел на меня. Совсем недобро.

— Он ведь был там не один, Даша! — с чувством выдохнул Игорь, снова усаживаясь напротив меня за стол, и, с третьей попытки поймав мои ускользающие руки, с силой сжал их. — Я ведь не просто так его подозреваю, дорогая моя! Я же видел его там!

— Где? — Мне опротивело смотреть на него. Тут не требовалось особой проницательности, чтобы понять: ему очень хочется сообщить мне то, что он, может быть, и не собирался.

— В ресторане. В тот момент, когда моя машина взлетела на воздух, Аракелян был там. Он не видел меня, потому что я жалким скотом ползал по земле и боялся так, как никогда не боялся за свою жизнь. Он меня не видел, стоя у огромного окна, что выходило на площадь из зала. А я его видел великолепно! И знаешь, что он делал?

— Что? — Стала теперь понятной такая поразительная осведомленность Аракеляна.

— Он улыбался!!! Эта скотина!.. Он улыбался так, будто… будто только что сорвал банк!!! Он это, Даша! Как бы тебе ни хотелось думать иначе, но это Аракелян подготовил покушение на меня! Пусть он не был исполнителем, но вдохновитель точно он!