Старатели Сахары

Аристарх был бодр и счастлив. Ему выдали счастливый билет на рейс «Люфтганзы» по маршруту Москва-Касабланка с пересадкой во Франкфурте. А ешё за окном был конец октября – грех не выпить. По дороге в аэропорт его согревали теплые армейские кальсоны и заблаговременно принятые двести грамм палёной водки, он был сосредоточен, багаж его был невелик, но объёмист, книга в кожаном футляре, обклеенная красочными стикерами с изображением Микки Мауса, аккуратно лежала в боковом кармане походной сумки. Таможню он прошел быстро. На вопрос таможенника по поводу странных изображений в книге и вроде как весьма древних текстов на арабском языке Аристарх, показав весёлых Микки Маусов на обложке, очень веско дал понять, что сей экземпляр и есть тот самый долгожданный подарок для арабских детишек, и со словами: «Заждались детки сказочек!», весьма шустро проскочил таможенный коридор. В роскошном лайнере всюду слушалась малопонятная английская и немецкая речь.

– Несут ахинею всякую, – подумал Аристарх и заснул крепким сном.

Ему снились туземцы в перьях и плащ-накидках, они качали его на руках и чуть было не провозгласили вождем, как вдруг он проснулся от того, что кто-то тормошил его за плечо.

Аристарх – в аэропорту Франкфурт-на-Майне идёт на встречу с Каш Перовским и чудом не теряет книгу

– What would you like to drink sir?[51] – спросила его немецкая стюардесса с ослепительной улыбкой.

– Vodka of course and three cucumbers[52], – сказал Аристарх машинально, практически извинив её за прерванный сон.

Вместо водки ему принесли банку «Хайнекена» и весьма любопытный проспект о достопримечательностях города Франкфурт-на-Майне и всех окрестных городов немецкой земли Гессен.

– Неравноценная замена, – подумал Аристарх, рассматривая банку пива, но, открыв проспект с музеями и живописными видами природы, смирился и даже повеселел.

Больше всего Аристарха заинтересовал музей великих сказочников братьев Гримм. Расположенный во дворце Белфю в Касселе, он сразу напомнил ему сюжеты любимых сказок о Бременских музыкантах, Белоснежке и семи гномах, волке и семерых козлятах. Но самой интригущей оказалась экспозиция музея, которая вовсе не ограничивалась сказками. Среди различных древних изданий и предметов старинного интерьера была выставлена прялка, превращающая, по словам организаторов выставки, солому в золото.

– Ладно бы, превратить медь в золото, серебро в золото, но солому!!! Это же ни в какие ворота… – рассуждал Аристарх, рассматривая фото «чудо-прялки».

Через полчаса самолет мягко приземлился в аэропорту Франкфурта-на-Майне, и нога Аристарха впервые ступила на иностранную землю. Это была заграница. Вокруг суетились люди, говорившие на английском, немецком, французском и прочих языках, от внезапного обилия впечатлений Аристарху неминуемо захотелось выпить и ничего иного, а настоящего немецкого пива, заодно и попрактиковавшись в английском на какой-нибудь местной жертве.

Пересекая длинный зал, переполненный разнообразной заморской публикой, Аристарх, отмахиваясь от навязчивого чувства, что «кто-то, очень невидимый и настойчивый, пытается промыть ему мозги и наставить на „Путь истинный“», вдруг, к своему удивлению обнаружил, что его походная сумка оказалась открытой, а «чудо-книга» почти вывалилась из кармана.

– Что за чудеса! Ведь я точно помню, как я упаковывал книгу и плотно застёгивал молнию! – размышлял Аристарх, аккуратно убирая бесценный фолиант обратно в сумку и заодно проверяя сохранность содержимого.

Наспех разобравшись, с не пойми откуда возникшими неприятностями, менее чем через пять минут Аристарх уже стоял за стойкой бара и смотрел в упор на опрятного негра, наполнявшего бокалы разными сортами превосходного немецкого пива.

– Вот он, истинный ариец, соскучившийся по моему английскому! – подумал Аристарх, – I’m happy to be happy, I have come to make you different, because you give me three beers and everything will be nice![53] – выстрелил Аристарх в бармена на чистейшем рязанском английском, сохраняя при этом цепкость взгляда и ясность цели.

На пару секунд шум у стойки бара смолк, бармен улыбнулся, видимо, вспоминая счастливые моменты детства в жаркой Африке, подал бокал пива, и с загадочной улыбкой издал похожий на звон падающих монет, звук: «Three euros, please»[54].

– No euros, only dollars[55], – обронил Аристарх, внимательно изучая большой чёрный нос бармена через монокль в золотой оправе.

В баре было много народа, но взгляд Аристарха остановился на мужчине средних лет в белом помятом пиджаке с кожаными налокотниками и потертых джинсах, он сидел за барной стойкой и о чем-то мило беседовал на английском с одетым примерно так же бородатым джентльменом.

– Англичане, – подумал Аристарх, – Только выглядят как-то не по-английски, больно гаденький прикид. Но, может, сейчас так ходят, может, время такое…