StarCraft: сборник рассказов

— Хочу, чтобы у меня было немного пространства для маневра. Подчеркиваю — у меня. Не у вас, ребята. Я собираюсь нарушить кучу правил, и за это меня ждет трибунал или кое-что похуже. Черт побери, да меня даже убить могут. Но если я прав… Тогда я спасу множество людей и помешаю этому чужому привести в исполнение свой план. Так что лично для меня игра стоит свеч. Дориан обвел всех взглядом и сказал: — Я собираюсь… убить этого гада.

* * *

Командор не ожидал, что бойцы решат ему помочь. Он не хотел подвергать их опасности. Но Циммерман, хоть и была страшной занудой, когда-то спасла каждого из них. Все они испытывали чувство вины за то, что не смогли ее защитить, и поэтому поклялись отомстить убийце.

Так что в конце концов все присоединились к Дориану. Даже Хоппер. Возражения Дориана они даже не слушать не стали… хотя поначалу его план одобрили не все.

Проникнуть в Шестой сектор нелегко. Возможно, там установлена автоматическая система обороны. Там могут быть и люди-охранники. На автотурели плевать, но как быть с людьми, которые ни в чем не виноваты?

— Нелетальные боеприпасы, — сказал командор. — «Нокауты». Все методы управления толпой. — Им уже приходилось усмирять местных жителей, недовольных тем, что корпус Мебиуса забирает важные артефакты. Если аборигены не были вооружены, корпус Мебиуса применял нелетальные средства. Боеприпасы-«нокауты» вырубали центральную нервную систему, в результате чего жертва теряла сознание минут на двадцать-сорок пять.

Все обсудив, бойцы отряда приняли по дозе смеси Циммерман и взяли в арсенале нужные боеприпасы. Кроме того, они должны были как-то справиться с еще одним элементом системы безопасности — камерами видеонаблюдения.

Благодаря знакомству Циммерман с Уоткинсом (и визиту к Бенцу) Дориан уже знал расписание дежурств оператора. Смена Уоткинса начиналась сразу после обеда. Командор набрал в комнате Циммерман успокоительных средств. Он не знал только одного — какая доза требовалась, и как скоро она подействует. Но когда он это выяснил, все остальное стало довольно просто: Спаннети уронил свой поднос и отвлек внимание охранника, а Беккинс тем временем подсыпала лекарство в напиток Уоткинса.

Кроме того, Дориан рассчитывал осуществить свой план раньше, чем обнаружат тело Циммерман. А если о ее смерти и станет известно, то он надеялся, что пропажу значка с кодом заметят не сразу.

Командор также обдумал возможность экстренной эвакуации. Но этот план был разработан на крайний случай, так как это сразу бы их раскрыло. Итак, отряд Дориана явился в сектор вооруженным и в полном тактическом снаряжении. Они намеревались пройти по коридорам, не доставая оружия, убеждая тем самым любопытных, что беспокоиться не о чем (и уповать на то, что где-то в кабинете с мониторами Уоткинс спит на своем рабочем месте).

Пока все было хорошо.

Они прошли через внешние рабочие зоны в изолятор — в надежде, что где-то за ним находится центральная часть сектора. Дориан подозревал, что туда можно добраться и другими путями, но преимущество этого маршрута состояло в том, что изолятор почти всегда был безлюден. И после встречи с Бенцем он понимал — почему.

Они прошли мимо пустых камер и направились к той, в которой сидел профессор. Но по дороге им попалась еще одна занятая камера…

В ней находилась женщина. Ее комбинезон был порван в нескольких местах, в дырах виднелись раны и царапины. Часть — свежие, другие — уже зарубцевавшиеся. Женщина украшала стену своей камеры таким же жутким образом, как и Бенц. Она повернулась, чтобы посмотреть на Дориана; ее нос был расплющен, из ноздрей широкими потоками текла кровь и капала с подбородка.

Она окинула Дориана невидящим взором, затем прижала палец к верхней губе, прямо под носом, и продолжила свое жуткое развлечение — стала дорисовывать какой-то эзотерический символ. Может, это и есть та самая «экстренная ситуация», о которой сообщили Циммерман? Возможно. Но сейчас это уже не имело значения.

Дориан рассказал отряду о встрече с Бенцем. Они тихо прошли мимо женщины, и вскоре Дориан уже всматривался через огромное стекло в камеру Бенца.

Мозаика из таинственных символов уже разрослась до самого окна. Справа от двери их плотность была особенно высока — они покрывали стекло почти сплошняком. В левой части концентрация завитков и прямых линий снижалась. Командор рассматривал один из этих странных знаков, как вдруг какая-то фигура — очевидно сам Бенц — вынырнула из глубины камеры и с размаху прижала окровавленную ладонь к стеклу прямо перед лицом Дориана. Он отпрянул и, не веря своим глазам, стал всматриваться в жуткое существо. Профессор почти полностью сорвал с себя комбинезон, а с ним почти всю кожу. На лице старика были видны оголенные мышцы; кожи на всей голове почти не осталось, если не считать нескольких полосок на носу и затылке. У профессора не хватало одного уха.

Его беззубый рот произносил два слова. Я подчиняюсь. Я подчиняюсь. Я подчиняюсь…