StarCraft: сборник рассказов

Человек. Он защищен примитивной технологией. Считает себя могущественным. Претендует на то, что мыслит, но его мысли — лишь оболочка примитивных эмоций, в первую очередь страха. Воплощение биологического императива, вроде бы способное мыслить, даже стремящееся к истинному мышлению… но на самом деле человек представляет собой лишь органическую машину, питаемую смесью из голода, страха, гнева и неясных устремлений.

Он желал близости, но боялся общения с себе подобными. Он желал знания, но боялся открытий. Он желал перемен, но боялся действий. Он желал мира, но боялся смерти.

Он жаждал сознания, мечтал о свете, который едва мог ощущать, но боялся выйти из того животного состояния, которое держало его в клетке эмоций. Он не столько действовал, сколько реагировал.

Вот, собственно, и все.

Тот факт, что люди открыли технологию искривления и переноса, указывал скорее не на развитие биологического вида людей, а на то, что Вселенную познать довольно просто, если есть желание. Их вид еще не завершил свое развитие, и, возможно, не завершит никогда. Они скорее уничтожат себя сами раньше, чем у них появится шанс перейти в высшее состояние.

И, тем не менее, первобытная страсть этих существ наделила их пугающе большим набором способностей. Создавать они могли столь же самозабвенно, как и уничтожать. Они не были лишены разума. И вопрос о том, что в итоге может получиться из людей, неизменно волновал этого темного тамплиера, заставляя его подолгу размышлять.

Если ты делишь галактику с другой формой жизни, то она — либо твой друг, либо враг. Нейтралитета быть не может. Если ваши отношения не основаны на взаимопомощи, значит, быть вечной войне и разрушению. Жизнь неизбежна. Ресурсы ограничены. Остальное ученику предлагается додумать самостоятельно.

За короткий миг, прошедший от уничтожения микрошпионов до приветственного поднятия существом руки, Лассатар обдумал тысячу вариантов. Но верх в итоге одержало любопытство.

Он встречался с людьми и ранее, — как правило, на поле боя — но случайная встреча на самой обычной планете заставила его задуматься над возможностью обретения сознания этим недоразвитым видом. Можно ли обучить этот примитивный и жестокий разум? Можно ли поднять это животное на новую ступень эволюции? Можно ли научить его понимать всю ответственность за созданную им технологию? Или оно было подобно гигантским травоядным существам с материка планеты, которые в силу биологических особенностей оказались в эволюционном тупике и были способны только кормиться или служить пищей для кого-то? Эти существа даже не понимали своего участия в течении времени.

Но то, что стояло перед ним…

Лассатар распознал в нем любопытное сходство с самим собой.

Как и он, существо решило отделиться от соплеменников. Люди часто поступали так, и нередко без каких-либо очевидных причин.

На первый взгляд, такое поведение казалось бессмысленным. В нем не было заметно пользы для эволюции. Способность к выживанию одинокой особи, отделенной от племени, стада, семьи, значительно сокращалась. Даже прочная технологическая защита редко когда могла защитить ее от сил Вселенной. А если одинокая особь путешествовала без брачного партнера, не имея возможности размножаться, такой поступок был еще и тупиковым с точки зрения биологии.

Но, несмотря на то, что эволюционная ценность подобных действий не была очевидна, эти действия были присущи всему виду в целом. В противном случае это явление быстро исчезло бы из повадок вида и сейчас бы не наблюдалось. Очевидно, стремление отдельных особей посвятить себя исследованию и открытиям в ущерб социализации было важно для выживания генофонда в целом. Возможно, такое поведение способствовало развитию у всего вида способности к познанию, к обретению настоящего интеллекта. Не исключено даже, что оно было эволюционной вехой, такой же важной, как способность к прямохождению или использование инструментов.

Старейшины протоссов иногда обсуждали будущее человечества. Люди были любопытной аномалией, видом, остановившимся на переломе развития. Люди задержались на полпути от слепого следования биологическим инстинктам к обретению истинного познания; они задались вопросом о собственной природе. Феномен людей был интересен, но не заслуживал серьезного рассмотрения — по крайней мере, до полного устранения угрозы, исходящей от зергов. Тем не менее, каждая встреча с людьми давала возможность изучить их.