Стареть не обязательно! Будь вечно молодым (или сделай для этого всё возможное)

Наконец, рапамицин делал кости старых мышей более прочными. Казалось, не было такого в живом организме, что рапамицин не мог бы исправить и улучшить. Этот препарат замедлял многие эффекты старения, даже если его прием начинался в относительно позднем возрасте. И он уже был утвержден Управлением по надзору над качеством пищевых продуктов и медикаментов США. Почему бы не попробовать? Некоторые исследователи, с которыми я встречался, признались мне, что принимают ресвератрол (в первую очередь Дэвид Синклер). Но никто не осмелился попробовать прием рапамицина – никто, кроме одного человека.

В мире было, возможно, два-три человека, которых нисколько не удивила новость о том, что рапамицин продлевает срок жизни, и одним из этих людей был эмигрировавший из России ученый по имени Михаил Благосклонный. Хотя его взгляды и подходы считаются эксцентричными даже по меркам столь неординарной науки, как геронтология, он входит в сотню самых авторитетных исследователей в этой области.

Благосклонный родился и получил образование в Санкт-Петербурге (степень доктора экспериментальной медицины и кардиологии), а в настоящее время работает в Институте исследований рака Розвелл Парк в Буффало – городке, который считается американским аналогом русской Сибири. Со своего удаленного форпоста Благосклонный в течение многих лет пытался докричаться до научного сообщества, утверждая, что рапамицин может быть тем самым волшебным лекарством от старения, которое так упорно ищут исследователи. В небольшой (но пророческой!) статье, опубликованной в 2006 г., Благосклонный выдвинул предположение, что рапамицин может увеличивать продолжительность жизни у млекопитающих{161}. Три года спустя тестирование рапамицина на мышах подтвердило его правоту. По его мнению, это был огромный прорыв: препарат, который уже прошел клинические испытания на безопасность и был одобрен к применению, судя по всему, позволял замедлить старение. Кроме того, он воздействовал непосредственно на самый мощный фундаментальный механизм продления жизни (тот самый «центральный рубильник» в виде белка TOR), обнаруженный учеными на данный момент. «Это необычайная удача, что такое вещество существует», – ликовал он.

Но самым интересным в его рассуждениях было совершенно новое, контринтуитивное понимание того, как на самом деле работает старение. В середине 1990-х гг. ученые считали, что старение является результатом повреждений, которые с возрастом накапливаются в клетках и приводят к нарушению их функционирования (и развитию различных возрастных заболеваний). Проще говоря, наши клетки повреждаются и изнашиваются, как старый автомобиль, и перестают работать должным образом. Такова была логика, стоящая за «пределом Хейфлика». Старение происходит из-за ослабления клеточных функций.

Но, изучая клетки в целом и раковые в частности, Михаил Благосклонный пришел к противоположному выводу: многие из негативных эффектов, ассоциируемых со старением, являются результатом избыточных клеточных функций. Другими словами, наши клетки и наши внутренние системы работают слишком хорошо. Или слишком интенсивно. Очевидным примером этого является рак: вместо того чтобы умереть, раковые клетки растут и делятся до бесконечности – благодаря гиперактивированным путям TOR.

И это касается не только раковых клеток. Исследователи обнаружили, что многие другие аспекты старения действительно вызываются не ослаблением, а неконтролируемой активностью клеточных функций. В определенный момент, после того как мы прекращаем расти, тот же самый двигатель, который раньше обеспечивал наш рост, теперь начинает работать на наше старение.

«Мы запрограммированы на то, чтобы функционировать на максимальных уровнях, поскольку это дает массу преимуществ в начале жизни – объяснил мне Благосклонный в нашей беседе по скайпу (он не любит путешествовать и старается избегать личных встреч). – После того как рост завершен, "автомобиль" покидает автостраду и заезжает на парковку, где ему следует плавно притормозить и остановиться. Однако этого не происходит – он продолжает носиться по парковке со скоростью 100 км/ч и в результате разрушает сам себя».

Вальтер Лонго соглашается с этой точкой зрения, но интерпретирует ее иначе. «Программы роста и развития не дают сбой, – говорит он. – Они выполнили свою задачу, но продолжают работать так же хорошо, как и раньше. Только теперь это создает проблемы». Таким образом, старение не запрограммировано, как считал Август Вейсман больше века назад; оно больше похоже на программу, выполнившую свою задачу.