Стареть, не старея. О жизненной активности и старении

На городском гробовщике лежала ответственность за то, чтобы погребение умерших совершалось как должно. В сарае всегда стояло несколько маленьких, незатейливых гробиков, готовых принять тельца младенцев. Скромная церемония сопровождала их похороны на специально отведенном участке кладбища. И насколько иначе выгля­дел тщательно разработанный пышный церемониал, с которым предавали земле молодежь, людей среднего возраста и стариков! Прежде всего Лендеринк в доме умершего снимал с него мерку, чтобы у себя в мастерской изготовить соответствующей величины гроб. Молодые умирали от полиомиелита, люди среднего возраста поги­бали от чахотки или бывали заколоты в драке. Преиспол­ненные гордости женщины, только что ставшие матерью, умирали от родильной горячки. Смерть была непредсказуема. И конечно, были мужчины и женщины, которые умирали от рака или водянки; сейчас мы диагностировали бы водянку как сердечную недостаточность, но в качестве таковой она была тогда еще неизвестна. Были и те, согнувшиеся в три погибели и слабоумные, которые, как тени себя самих, наконец погрузились в вечный сон. Так что Лендеринк повидал смерть во всех возрастных группах. Жизнь большинства умерших закончилась преждевременно.

В 1930-х годах среди гробовщиков начало расти беспокойство. Да, был кризис, но дело было в чем-то другом. Казалось, сам характер профессии гробовщика стал меняться. Коллеги по профессии заговорили о странной тенденции. По их оценкам, детей умирало все меньше, тогда как число пожилых людей, которых они хоронили, заметно росло. Гробы стали изготовлять промышленным способом. Один гробовщик сообщал, что у него на складе имеются гробы стандартных размеров. Другой делился сведениями, что его коллега открыл магазин, где выставил напоказ гробы различных моделей! Никого не удивля­ло, если в магазин захаживали дети, чтобы присмотреть гроб, который мог бы подойти их родителям. Другие приходили от услышанного в ужас. Они не замечали этой тенденции и видели просто случайность в том, что все больше людей умирали в преклонном возрасте, — ничего, скоро всё снова наладится. Они гордились тем, что из поколения в поколение мастерили простые, но солидные штучные изделия для малышей и персонально выверенные по росту гробы для взрослых. Они не видели причин перестраивать производство только из-за того, что «неиз­вестно почему пошла мода на стариков».

Никто в деревне точно не знает, когда именно гробовщик Лендеринк лишился работы. Перед самой войной или сразу после войны? Но как бы то ни было, перемен было не избежать — так, во всяком случае, говорили его коллеги, — которые и по сей день занимаются в Лохеме этой профессией. Лендеринк собственноручно мастерил по заказу гробы, пока ремесло его было рентабельно. Теперь столярная мастерская никому не нужна, доста­точно выставочного пространства. Гробы всех размеров и различных моделей поставляются фабрикой. Похо­роны младенцев, прежде повседневное дело гробовщиков, стали редкостью. Сейчас никто уже не думает о том, что маленькие дети могут умереть. Да и семье, родственникам и друзьям едва ли будет легко переварить эту раннюю смерть. Кто сейчас готов к тому, что его малыш вдруг умрет? Требуется особый такт, чтобы обставить прощание для оставшихся. С другой стороны, стало нормой, что старые люди сами заботятся об устройстве своих похорон.

Между тем смерть раньше пятидесяти перестала быть чем-то привычным. Почти все умирают по прошествии этого возраста, пока, наконец, к 100 годам, пожалуй, никого из них в живых уже не останется. Возраст, в котором умирают большинство людей, составляет сейчас прибли­зительно 85 лет. Смерть из монстра без возраста стала почти предсказуемой судьбой старых людей. В 1889 году никто не мог быть уверен, проживет ли он еще год или нет. В тогдашних условиях старость представляла собой вожделенное благо, и старые люди были подлинным воплощением искусства долголетия. Теперь многие доживают до старости, и ее магический глянец давно утрачен. Времена, когда старость была синонимом мудрости и жизненного опыта, остались в далеком прошлом. Сейчас седина, болезни и смерть соединились в триаду. Приобре­тенный за долгие годы жизни опыт, способность к рефлек­сии и эмпатия старых людей теперь мало что значат.

От пирамид к небоскребам