Старец Арсений Пещерник, сподвижник Иосифа Исихаста

— Вот, чадо мое, как тебе объяснить? Сейчас с тобой разговаривает мой язык, но в сердце моторчик работает непрестанно.

Студент изумился ответу, помышляя о том, «какой, стало быть, пламень окружает этого простенького старца, что одновременно с беседой он сохраняет внутри себя непрестанную молитву!».

Студент спросил снова:

— Геронда, я знаю, что вы очень строго поститесь. Как вы это выдерживаете?

И старец сказал простые, но мудрые слова — плод просвещения:

— Ну, вот если у тебя дома мертвец, захочешь ли ты есть и пить?

Поразмыслив, впоследствии вопрошавший объяснил мне, что старец непрестанно имеет в себе настолько напряженную память спасительных страстей[64], что пламя боли и любви одновременно с памятью смертной ослабляют и само естественное и неукорное чувство голода.

Упомянутый юноша, закончив учебу, поселился на Святой Горе, где и был пострижен в монахи. Сегодня он игумен в монастыре Ватопед[65].

Другой студент регулярно приезжал в Буразери, чтобы получить совет и благословение старца. Однажды, зайдя к старцу и получив благословение, он при выходе от него заметил, что старец что-то шепнул брату, находившемуся рядом. Из любопытства он спросил его потом:

— Что сказал тебе на ушко старец?

— Он сказал: «Этот будет монахом в Григориате».

Юношу как будто окатили холодной водой. Действительно, его намерение было таково, но по причинам личного характера он держал это в совершеннейшей тайне. Сегодня он иеромонах и играет заметную роль в братстве монастыря Григориат.

Во время другой беседы старца с небольшой группой мирян один благочестивый юноша сказал ему:

— Геронда, помолись, пожалуйста, и за меня.

— Как тебя звать?

— Андреем.

— Я буду молиться за Андрея, но, чтобы моя молитва принесла результат, нужно, чтобы и Андрей был в этом заинтересован и сам молился за себя. Святой Антоний говорит: «Ни я тебя не помилую, ни Бог тебя не помилует, если прежде ты не помилуешь самого себя».

— Как это понять, геронда?

— Да разве ты этого не понял? Ну ладно. Тогда я расскажу тебе о том, что здесь случилось в наши дни. Один паломник ходил по пустыне[66], разыскивая святых, вот как ты теперь, чтобы они помолились за него. Нашел он одного подвижника и говорит ему: «Умоляю тебя, геронда, помолись за меня. У меня серьезные трудности». Подвижнику стало его жалко, и еженощно во время бдения он предавался молитве за этого мирянина.

Однажды ночью во время молитвы он видит возле своей келии сатану, смеющегося над ним. Монах говорит ему: «Почему, проклятый, ты нарушаешь мое безмолвие?». И сатана отвечает: «Ха, ха, ха! Я смеюсь, потому что ты напрасно совершаешь бдение за моего человека (Янниса. — Авт.). И он тоже совершает бдение, но в моих обителях (то есть в развратных заведениях. — Авт.). Только что он закончил свое бдение и теперь храпит!».

Теперь ты понял, что я хочу сказать?

— Да, геронда, теперь я понял, что и мы должны жить по-христиански и прилагать к этому все возможные усилия.

Другой юноша спросил:

— Геронда, как быть? Когда я иду по нужде, меня борет демон нечистоты.

— Борись и ты с ним, произнося молитву быстро и непрестанно.

— Но, геронда, разве можно молиться в туалете?

— В нуждном-то[67] месте? (Так по-понтийски он очень точно называл туалет. — Авт.) Кто сказал тебе, что нельзя? Разве не говорит апостол: Непрестанно молитесь?[68] Воюешь ты? Воюю и я. Ты вкладываешь мне помыслы? Я изгоняю их молитвой.

Разве ты не знаешь о юноше, который многой молитвой посрамил сатану? Однажды искуситель пришел в ярость от его усердной молитвы. Когда юноша пошел по нужде, он нашел повод, явился ему и говорит: «И не стыдно тебе молиться в нуждном месте?». А юноша тут же ответил: «Да, я и в нуждном месте буду творить молитву непрестанно, чтобы извергнуть нуждное из своей души!».

Сатана не выдержал, посрамился[69] и превратился в дым.

Затворник Иосиф причащается из рук Ангела. Суровые подвиги. Яблоки Божией Матери

Старец рассказывал об отце Иосифе, что одним из многих подвигов, которые он совершал, был затвор в пещере на долгое время, когда он совсем не выходил наружу. «Я, — говорил старец Арсений, — поскольку не был в такой мере, обеспечивал его всем необходимым».

В один великий праздник Старец ощутил в себе такое великое желание причаститься Божественных Таин, что земля у его ног от слез стала грязью, когда он оплакивал себя как недостойного Тела и Крови нашего Спасителя.

Когда отец Иосиф находился в таком великом сокрушении, в темной пещере внезапно засиял небесный свет. Поднимает он взгляд и что же видит? Небесный Ангел, держа в руках на лжице Владычние Тело и Кровь, говорит тихо: «Тело и Кровь Христовы. Причащается раб Божий монах Иосиф». Он причастил его и стал невидим.