Старец Силуан Афонский

Старец с большим чувством красоты смотрел на облака, на море, на горы, леса, луга, на отдельное дерево. Он говорил, что слава Творца великолепна даже в этом видимом мире, но видеть славу Самого Господа в Духе Святом — есть видение, бесконечно превосходящее всякую мысль человеческую.

Однажды наблюдая движение облаков на изумрудно-голубом аттическом небе, он сказал:

— Я думаю: какой величественный наш Господь. Какую красоту создал Он во славу Свою, для блага народа Своего, чтобы народы в радости славили Творца своего… О, Владычице, удостой народ видеть славу Господню.

Так останавливаясь на короткое время на созерцании видимой красоты и славы Божией в ней, он снова обращался к молитве за народ.

О храмовом богослужении

СТАРЕЦ очень любил длительные божественные службы в храме, бесконечно-богатые по своему духовному содержанию, и высоко ценил труд певчих и чтецов, и много молился за них, прося им у Бога помощи, особенно во время всенощных бдений. [5] Но при всей своей любви к великолепию, красоте и музыке богослужений, он все же говорил, что хотя они установлены по дару благодати Св. Духа, однако, по форме своей являются несовершенною молитвою, и даны «народу верующих», как посильные и полезные для всех.

«Господь дал нам церковные службы с пением, как немощным детям; мы еще не умеем молиться, как должно, тогда как пение всем полезно, когда поют во смирении, Но лучше, когда сердце наше становится храмом Господним, а ум — престолом Его», писал он. И еще:

«Господь славословится во святых храмах, а монахи-пустынники славят Бога в сердцах своих. Сердце пустынника — храм, а ум его служит престолом, ибо Господь любит обитать в сердце и уме человека».

И еще говорил он, что когда непрестанная молитва утвердится в глубине сердца, тогда весь мир превращается в храм Божий.

О уподоблении человека Христу

СТАРЕЦ много и говорил, и писал, что хранящие заповеди Господни похожи на Христа. Уподобление Христу может быть и большим и меньшим, но пределов этому уподоблению не положено; так непостижимо велико призвание человека: он воистину становится подобен Богу.

Старец говорил:

«Так возлюбил Господь создание Свое: человек подобен Богу».

Он вспоминает при этом слова Св. Иоанна Богослова: «Будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3, 2).

Старец бесконечно любил слова Христа:

«Отче, которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» (Ин. 17, 24).

Бог есть любовь, и как бесконечная любовь. Он всего Себя хочет отдать человеку: «Слава, которую Ты дал Мне, Я дал им» (Ин. 17, 22).

И если слава сия будет дана человекам, то хотя по сущности своей человек остается тварью, но по благодати становится богом, т. е. получает образ божественного бытия. Подобно тому, как Христос, имеющий образ божественного бытия, в воплощении своем воспринял образ человеческого бытия, и человек, имеющий образ рабского бытия, во Христе воспринимает образ Божественного бытия (Филин. 2, 6–7).

Об этом в своей целомудренной сдержанности не любит говорить даже Священное Писание.

Почему?.. Быть может потому, что слышащие возбуждаются в своем воображении и устремляются мечтанием в заоблачные высоты, забывая, или не ведая, что Бог есть Смирение.

Сознавая Господа самым близким, самым дорогим, самым родным Отцом, Старец говорил, что «сроднил нас Дух Святый».

Дух Святый Своим пришествием в душу естественно роднит человека с Богом, так что душа с великим и несомненным чувством говорит Господу: О т ч е.

* * *

Душа Старца была пленена видением величия Господа, страдающего за грехи людей, всего мира. Он изумлялся безмерности любви Божией и смирению Бога.

В душе своей он пел хвалу Господу за Его искупительные страдания, и знал, что этой песне его научила благодать Святого Духа, и песня эта была для него сладка больше, чем что бы то ни было другое.

Славословие небесных сил он понимал, как неумолкаемое прославление Господа за Его смирение и страдания, которыми Он искупил человека от вечной смерти.

Старец таинственно духом слушал эти песни херувимские, которые, как он выражался, «слышат все небеса» и которые «сладки, ибо они поются Духом Святым».

Об искании Бога

У СТАРЦА была своеобразная мысль, что искать Бога может только тот, кто Его познал и затем потерял. Он считал, что всякое искание Бога предваряется как-то внушением Бога.

Бог не творит над человеком никакого насилия, но терпеливо стоит у сердца человеческого и смиренно ожидает, когда откроется Ему это сердце.

Бог Сам ищет человека, прежде, чем человек взыщет Его; и когда, уловив удобный момент. Господь является человеку, только тогда человек познает Бога в данной ему мере и начинает уже искать Бога, Который скрывается от сердца. Старец говорил:

«Как будешь искать то, чего не терял? Как будешь искать то, чего не знаешь вовсе? Но душа знает Господа, и потому ищет Его».

Об отношении к ближнему