Старец Силуан Афонский

В искании спасения, своего и ближних, подвижник, сосредоточенный на своем внутреннем человеке, в самом себе видит силу «закона греховного» (Рим. 7, 23). Видя, как грех убивает, умерщвляет его (Рим. 7, 11) при всем напряжении делать добро, он нередко доходит почти до отчаяния и в этом тягостном состоянии молится.

Помним замечательное посещение. К нам пришел один монах-пустынник. Ему тогда было около семидесяти лет. Жил он в глухом месте, лежащем на пути от Монастыря к Скиту, в овраге, у потока воды, среди леса. Измученное, покрытое морщинами, бледное, давно неумытое, сероватого цвета лицо; неопрятные, седые, темно-серые волосы на голове и бороде; ввалившиеся серо-голубые глаза. Мы долго беседовали. Он рассказал о себе следующее:

«Много лет болит душа моя от мысли, что вот мы, монахи, отреклись от мира, покинули и родных, и родину, оставили все, что составляет обычно жизнь людей; дали обеты пред Богом, и святыми ангелами, и людьми жить по закону Христа; отказались от своей воли и проводим, в сущности, мучительную жизнь, и все же не преуспеваем в добре. Много ли из нас спасающихся? Я первый погибаю. Вижу и других, что страсти обладают ими. А когда встречаю мирских, то вижу, что живут они в великом невежестве, нерадиво и не каются. И вот понемногу, незаметно для себя, я втянулся в молитву за мир. Я много плакал от мысли, что если мы — монахи, отрекшиеся от мира, не спасаемся, то что же вообще творится в мире? Так постепенно скорбь моя росла, и я стал плакать уже слезами отчаяния. И вот, в прошлом году, когда я так в отчаянии, усталый от плача, ночью лежал на полу, явился Господь и спросил меня: „Ты почему так плачешь?“… Я молчу… „Разве ты не знаешь, что Я буду судить мир?“… Я опять молчу… Господь говорит: „Я помилую всякого человека, который хотя бы однажды в жизни призвал Бога“… Во мне пробежала мысль: „Тогда зачем мы так мучаемся на всякий день?“ Господь на движение моей мысли отвечает: „Те, что страдают за заповедь Мою, в Царствии Небесном будут Моими друзьями, а остальных я только помилую“. И отошел Господь».

Это произошло с ним наяву. Тогда же он рассказал еще о двух видениях, бывших ему в легком сне после скорбной молитвы за мир.

Мы не называем имени этого монаха, потому что он еще жив, и от оценки видения мы укланяемся. Мы слушали его без малейшего проявления своего отношения к рассказанному им, следуя суровому правилу Афонских отцов — быть особенно осторожным, когда речь идет о видениях. Возможно, что наша сухая бдительность, возможно что-либо другое нелепое в нас оттолкнуло этого старца-монаха, но только после он уже не приходил к нам. У нас, правда, была нескромная мысль: испытать его больше. Может быть это оскорбило его? Не знаем.

За время нашего общения с монахами Святой Горы, мы встретили девять человек, которые любили молиться за мир, и молились с плачем. Однажды мы слышали беседу двух монахов. Один из них сказал:

— Не могу понять, почему Господь не дает мир миру, если Его умоляет в том хотя бы один человек?

Другой на это ответил:

— И как возможен полный мир на земле, если останется хотя бы только один человек с злой волей?

Но возвратимся к своей основной теме.

* * *

С Богом человеку не всегда легко.

Мы повторяемся, но предмет нашей беседы таков, что этого не избежать. Не богат и не разнообразен круг мыслей подвижника, но они касаются того бытия, которое совсем нелегко усваивается. Проходят века, и в долгом течении их все тот же опыт повторяется почти неизменно, и несмотря на это, немногие знают последовательность христианского подвига и теряются на этом пути. Господь сказал: «Тесны врата и узок путь, ведущий в жизнь, и немного таких, которые обретают его» (Мф. 7, 14).

Мы снова хотим говорить о том, что было также предметом долгих бесед Старца Силуана с Отцом Стратоником. Путь христианина, в общих чертах, таков. Сначала человек привлекается к Богу даром благодати, и когда он уже привлечен, тогда наступает длительный период испытания. Испытывается свобода человека и его доверие к Богу, и испытывается, подчас, «жестоко». В начале обращения к Богу и малые и большие, едва высказанные просьбы, обычно скоро и чудесно исполняются Богом; но когда наступает период испытания, тогда все изменяется, и небо словно закрывается и становится глухим ко всем молениям. Ревностному христианину все в жизни становится трудным. Отношение к нему людей ухудшается; его перестают уважать; что прощается другим, ему не прощают; труд его, почти всегда, оплачивается ниже нормы; тело становится легко подверженным болезням; природа, обстоятельства, люди — все обращается против него. При всех естественных дарованиях, не меньших, чем у других, он не находит применения им. Ко всему этому он терпит многие нападения демонических сил. И последнее, самое тяжкое и несносимое страдание — Бог оставляет его. Тогда страдание достигает своей полноты, ибо им поражен весь человек во всех планах своего бытия.