Stargate Commander: История "Рассвета" (СИ)

Несмотря на широкий спектр погодных условий, где мог применяться «прыгун», моя любимая среда – спокойное, чистое и безмятежное небо. Не столько потому, что люблю пофилософствовать, вальяжно развалившись за пультом и созерцая безграничные просторы воздушного моря. А потому, что усилий на такой полёт тратится меньше. Не надо просчитывать противодействие воздушным массам. Сносящий тебя ветер учитывается буквально походя и вносится минимальная поправка. Шанс, что тебя опрокинет внезапно нарисовавшийся из ниоткуда воздушный поток, минимален, если ты не идёшь вдоль водной кромки, лавовых полей или не пролетаешь мимо высокогорных участков.

Лафа, одним словом. Прямо как сейчас.

Если в полёте до «Новы» я шкерился, маскируя «прыгун» на случай гипотетического обнаружения, то теперь мне нет необходимости гаситься между волнами, опасно прижимаясь к водной кромке. По привычке всё ещё прислуживаюсь к своему чувству опасности и не поднимаюсь чрезмерно высоко (мало ли, что на заброшенной планете за автоматизированные системы защиты могли остаться?). Но прям уж открытого нападения не ожидаю.

«Прыгун» летел спокойно и не напряжно, выдача энергии с бортового источника колебалась на минимальных значениях. За бортом – ни облачка, подо мной – спокойное море. Горизонт также чист от каких-то атмосферных возмущений. Прошедший шторм уже куда-то рассосался, а на новый ещё не наскреблось. Ещё день или несколько небо в нашем районе будет спокойно от бурь.

При приближении к точке на береговой линии, где в прошлый раз был обнаружен рухнувший «Беллискнер» Асгарда (так сказал, будто за эти дни он мог куда-то улететь), снизил скорость движения и запустил сканеры. ПВО – последнее, что я ожидал от потерпевшего крушение корабля. Но вот какая-нибудь напасть, наподобие грозящегося рвануть реактора или утечки радиоактивных материалов (того же топлива, к примеру) вполне может быть.

Собственно, пожалуйста: получите и распишитесь. Не было нужды иметь колпак Нострадамуса, чтобы оказаться правым. При приближении к месту инцидента датчики «прыгуна» начали фиксировать повышенный уровень радиационного излучения.

С одной стороны, цифры невеликие. Если на прочном корпусе «Авроры» мы засекли порядка двенадцати тысяч рентген в час, то сейчас фон колебался в районе двух-пяти рентген. Казалось бы, немного, если не вспоминать, что 1-5 рентген в час – это порог безусловного отселения жителей из заражённой территории. И до места крушения ещё несколько километров, а фон продолжает расти.

Предварительно всё указывает на то, что корабль Асгарда являлся центром зоны заражения, если даже не её источником. По мере приближения к останкам корабля радиометр гордо выпячивал на экран всё новые и новые цифры. Когда до лежащего на грунте «Беллискнера» оставалось меньше ста метров, цифры в три десятка рентген с копейками прямым текстом сказали мне: тикай з городу, тоби 3,14зда. При таком уровне радиационного заражения работать людям без защиты нельзя. С лучевой болезнью свалимся через несколько часов. Увы, каким бы сочным куском ни выглядел корабль Асгарда, но при такой дозе облучения насладиться плодами мародёрства смогут немногие, и недолго.

Пользуясь прикрытием корпуса «прыгуна», что давало защиту от активных частиц хоть на какое-то время, облетел место крушения по кругу.

Корабль лежал на брюхе с минимальным креном, обусловленным неровностью грунта. Оный грунт был пропахан на добрые пару километров: от киля «Беллискнера» не осталось ничего, ныне он вперемешку с камнями, деревьями и прочим попавшимся на пути белёсыми обломками торчал из-под пашни. Корпус судна, бывший когда-то ослепительно белым, сейчас имел характерные следы взрывов, чьи эпицентры находились на борту. Обшивка во многих местах была вскрыта и торчала наружу «розочкой». При этом на видимой части корабля проникающих пробоин видно не было. Если что-то и вызвало взрывы на борту, то это или чей-то залп, пришедший в нижнюю полусферу, нам сейчас недоступную для обзора, или с внешним воздействием это «что-то» не связано.

В инфракрасном спектре корабль был ещё тёплым. Двигатели остыли, корпус сравнялся с температурой окружающей среды, а вот из-под пробоин, разнокалиберными «розами» вскрывшими обшивку, пробивались тепловые сигнатуры. Или на борту до сих пор имели место локальные возгорания, или что-то иное генерировало тепло. Но не сунусь же я туда проверять, когда даже на стометровом удалении от корпуса доза «светит» тремя десятками рентген в час? Чай, идиотов нет.