Stargate Commander: История "Рассвета" (СИ)

Нельзя предугадать? Тут два, мать твою, специалиста, для которых эта азбучная истина очевидна, как дважды два. Один – убелённый сединой полковник, ветеран, участник нескольких кампаний, в том числе на других планетах в пределах Млечного Пути. Другой – слесарь, между прочим, оружейник, тоже не первый раз вышедший в космос. Я понадеялся, что настолько очевидные вещи, как пристрелка огнестрельного оружия на новом небесном теле, должны лежать на поверхности, и не стал напоминать об этом Мигунову. Мигунов же… то ли забыл, то ли посчитал, что разница в средних точках попаданий будет настолько незначительной, что этим можно пренебречь. По итогу получилось, что можно пренебречь жизнями бойцов.

Офицер посмотрел на меня немигающим взором.

– Сам догадаешься, что делать или тебе подсказать?

– Только не пытайся застрелиться, – предупредил я. – Всё равно не поможет.

Я с Мигуновым всего несколько недель. Что он за крендель – знать не знаю. Может, действительно, сейчас взвалит на себя всё бремя ответственности за оплошность и застрелится, оставив нас разгребать всё это дерьмо. Надеюсь, ему хватит самообладания не заниматься такой ерундистикой.

Тем паче, что это действительно не поможет. Не прошло и нескольких часов с момента нашего возвращения: я привёз на внешней подвеске снятый с флагмана люсианцев саркофаг гоа`улдов. Устройство ещё в незапамятные времена было скопировано ими с прототипа Древних. Артефакт последних обладал буквально сказочными и фантастическими лечебными свойствами, до невероятных высот подстёгивая регенеративные способности организма. На малых режимах мощности всё ограничивалось излечением сравнительно лёгких травм и повреждений. Кожные покровы, небольшие инфекции, кровоизлияния, поражения мягких тканей. Более мощные режимы были способны сращивать переломанные кости и приживлять ампутированные конечности. В особо тяжёлых случаях можно было говорить о возвращении к жизни погибших в относительно недавнем прошлом. Был, правда, ряд ограничений, связанный с целостностью тела: без мозга или половины внутренних органов пустую оболочку не оживишь. Но погибший от болевого шока или кровопотери действительно мог рассчитывать на условное «воскрешение» (коль раз уж в земной медицине нет более уместного термина для этого явления), если тело ещё не подверглось трупному разложению или его не разорвало на мине.

Так что, Мигунов может хоть трижды застрелиться. Ему это не поможет.

– Надо организовать смену бойцов, – произнёс я. – Сколько вы держали их, пока мы не прибыли? Около часа?

– Больше, – полковник развернулся и опять уставился в подлесок.

– Надо дать людям отдохнуть. Даже мне после штурмовки сделалось не сахар. И нужен новый боекомплект. На месте люсианцев я бы повторил атаку в самое наиближайшее время. Очень уж удачно потрёпаны люди и абсолютно опустел боезапас.

Офицер собрался мне было что-то ответить, но не успел: на его поясе сработала радиостанция, передав незнакомым мне голосом:

– Товарищ полковник…!

Если уж вышколенный боец (а иных в составе экспедиции не числилось) опустил такой параграф, как дисциплина связи и забил на позывные абонентов, сразу открытым текстом перейдя к вызову собеседника, то дело пахнет даже не керосином. В воздухе повис запах куда более летучих и взрывоопасных фракций.

«Кольцо почувствовало опасность. Оно сжалось» (с).

Глава 58. Захват.

Наличие нездорового абзаца почувствовал и Мигунов. Полковник стянул рацию с пояса, зажал тангенту и холодно бросил в эфир:

– Какого хера?

– У нас…, – неназвавшийся оператор замялся. – Проблема. Майор Мелихов с группой вооружённых захватил медсанчасть.

Полимерный корпус радиостанции резко заскрипел от той силы, с которой офицер сжал устройство. На секунду мне показалось, что я услышал характерный хруст выламывающихся закладных, через которые винты соединяют его воедино.

– Иду.

Я не знал Мигунова настолько досконально, чтобы угадывать его настроение по полутонам голоса или мысли по взгляду. Но и по первому, и по второму было очевидно: кем бы ни был этот самый Мелихов, приговор он себе подписал однозначный.

Рация резко вернулась на своё место. Полковник окинул меня препарирующим взором.

– Избавься от скафандра, – приказал он. – Бери пулемёт и за мной.

Офицер обернулся в сторону огневых точек, рассыпанных вдоль вереницы траншеи.

– Христенко! Ты за старшего! Пали фишку по направлению! Хоть глаза пусть лопнут, но не пропустите второй накат!

– Есть, тарщ полковник! – раздался приглушённый расстоянием голос оного Христенко.

Я даже не увидел самого бойца. Видимо, между нами был какой-то излом или неровность местности…