Читаем Stargirl. Звездная девочка полностью

Во второй половине она принялась выполнять акробатические номера – колеса и сальто назад. В какой-то момент игра остановилась, и три судьи в полосатых футболках побежали к зачетной зоне. Старгерл там забралась на ворота и, балансируя, дошла до середины перекладины, где замерла, подняв руки и изображая тачдаун. Ей приказали слезть – под овации и вспышки фотоаппаратов.

Покидая стадион, никто не вспоминал, насколько скучной была сама игра. Никому не было дела до того, что «Электроны» снова проиграли. Редактор спортивной колонки «Майка Таймс» на следующий день назвал ее «лучшим спортсменом на поле». Мы не могли дождаться начала баскетбольного сезона.


Или это произошло после выходки Хиллари Кимбл?

Через несколько дней после той поздравительной песни я услышал в коридоре крик «Не надо!» и побежал на него. На верхней площадке лестницы собралась целая толпа. Все смотрели в одну сторону. Я протолкался сквозь народ. Хиллари Кимбл стояла у перил, ухмыляясь и держа за хвост Корицу – крысу Старгерл – над просветом, идущим до самого первого этажа. Старгерл стояла этажом ниже и смотрела вверх.

Казалось, все застыли. Прозвенел звонок на следующий урок. Никто не двигался. Старгерл ничего не говорила, просто смотрела. Корица растопырила восемь пальцев на передних лапках. Ее немигающие крохотные и выпученные глазки походили на черные бусинки. И снова раздался голос:

– Не делай этого, Хиллари!

Неожиданно Хиллари разжала пальцы. Кто-то завизжал, но крыса упала на пол у перил. Фыркнув и окинув Старгерл презрительным взглядом, Хиллари развернулась и ушла.


Или это была Дори Дилсон?

Дори Дилсон, девятиклассница с каштановыми волосами, писала стихи на листах чуть ли не в половину ее роста. Как ее зовут, никто не знал до тех пор, пока она во время обеда не села за столик рядом со Старгерл. На следующий день все места за столиком были заняты. Старгерл с тех пор уже не обедала и не ходила по коридорам школы в одиночестве.


Или это были мы?

Изменились ли мы? Почему Хиллари Кимбл не бросила крысу с лестницы? Неужели она разглядела что-то в наших глазах?

Как бы то ни было, но когда мы вернулись в школу после Дня благодарения, стало понятно, что произошли перемены. Старгерл вдруг стала совсем не опасной, а, напротив, милой и привлекательной. В коридорах то и дело слышалось: «Старгерл!» Мы повторяли ее имя не переставая. Нам нравилось произносить его перед чужаками и следить за выражением их лиц.

Она нравилась девочкам. Нравилась мальчикам. И – что самое удивительное – ее обожали все типы учеников, как робкие мышки, так и принцессы, как ботаники, так и крутые парни.

Мы наперебой подражали ей. В столовой не затихал перебор укулеле. На партах в классных комнатах стояли цветы. Однажды пошел дождь, и дюжина девочек выбежала во двор, чтобы потанцевать под дождем. В зоомагазинах «Майка-молл» закончились крысы.

Лучший повод выразить ей наше восхищение представился на первой неделе декабря. Мы собрались в актовом зале на ежегодный конкурс ораторов. В этом мероприятии, спонсируемом Аризонской лигой избирательниц, могли принять участие любые ученики, желавшие показать свои таланты в области публичных выступлений. Каждый получал микрофон на семь минут и говорил о чем угодно. Победитель отправлялся на районный конкурс.

Обычно в конкурсе в СРШМ участвовало четыре-пять человек. На этот раз их было тринадцать, включая Старгерл. Не нужно было заседать в жюри, чтобы понять, что она лучшая. Она произнесла колоритную речь – скорее, даже представление, – озаглавленную «Сыч-эльф, называй меня по имени». Облачена она была в серое платье переселенцев, под стать теме своего выступления. Из зала я не видел ее веснушек, но представлял, как они пляшут на ее носу всякий раз, когда она задорно вскидывает голову. Когда она закончила, мы затопали ногами, засвистели и закричали, требуя продолжения.

Члены жюри удалились на совещание, а нам показали фильм – короткий документальный ролик про победителя предыдущего финала штата, одного парня из Юмы. Самые захватывающие кадры были не про сам конкурс, а про то, что происходило после него. Вернувшегося в старшую школу Юмы ученика окружила толпа: чирлидеры, музыканты, другие школьники, бросающие конфетти и разноцветные ленты. Сидя на плечах товарищей, герой радостно размахивал руками.

Фильм закончился, свет погас, и судьи объявили победительницей Старгерл. Теперь ей предстояло отправиться на районное состязание в Ред-Роке. Финал штата был назначен на апрель в Финиксе. Мы снова принялись топать и улюлюкать.

Такие вот почести мы оказывали ей в последние недели года. Но и к себе мы теперь относились иначе.

9

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза