Старик Хоттабыч

Я говорю:

— Меня буквально поражает, что вы меня называете чужеземцем. Я советский гражданин. Это раз. А во-вторых, у нас господ давно нет. Когда-то, верно, были, а теперь, извиняюсь, все вышли. Это, говорю, два.

Их старший говорит:

— И мы тоже очень поражаемся, как наш господин не поразил тебя насмерть за твои дерзкие слова.

Я отвечаю:

— Ничего удивительного в этом не замечаю, поскольку в нашей стране если где ещё и застряли отдельные господа, то они молчат себе в тряпочку. А пока что, будьте добры, ваши билеты.

Их старший опять отвечает:

— Тебе должно быть стыдно, неверный! Ты пользуешься тем, что у нас руки заняты и что мы не можем вследствие этого убить тебя за твою безумную наглость. Это,- говорит,- нечестно, что ты этим пользуешься.

Тут я замечаю, что все четыре чёрных гражданина сверх всякой меры загружены всякой снедью. Один в руках держит тяжёлое блюдо, а на блюде жареный барашек с рисом. У другого в руках громадная корзина с яблоками, грушами, абрикосами и виноградом, хотя обращаю, Кузьма Егорыч, твоё внимание: ещё до фруктового сезона месяца два осталось. Третий на голове держит большую посудину в виде кувшина, и в этом кувшине что-то такое имеется. По запаху полагаю, что типа рислинг. У четвёртого в обеих руках по блюду с пирогами и пирожными. Я, признаюсь, даже рот разинул, а старший говорит:

— Лучше бы ты, неверный, показал нам, где тут седьмое купе, потому что мы должны выполнить поскорее нашу работу, а по неграмотности своей не разберём, где находится наш господин.

Я тогда начинаю догадываться, спрашиваю:

— Как он выглядит, ваш хозяин? Старичок такой с бородкой?

Они говорят:

— Он самый. Это тот, кому мы служим.

Я их веду к седьмому купе и по дороге говорю:

— Придётся с вашего хозяина взыскать штраф за то, что вы без билетов ездите. Давно вы у него служите?

Старший отвечает:

— Мы ему служим три тысячи пятьсот лет.

Я, признаюсь, думаю, что ослышался. Переспрашиваю:

— Сколько, говоришь, лет? Он отвечает:

— Сколько я сказал, столько мы и служим. Три тысячи пятьсот лет.

Остальные трое головами кивают: дескать, правильно старший говорит.

Батюшки, думаю, мало мне одного сумасшедшего, ещё четверо подвалили!

Но разговор продолжаю:

— Что это, говорю, за безобразие! Столько лет служите, а вам хозяин даже спецовки простой не справил. Ходите, в чём мать родила. А сам виноград кушает, барашков жареных. Какая, говорю, жадность с его стороны.

Старший отвечает:

— Мы к спецовке не привыкли. Мы даже не знаем, что это такое.

Я тогда говорю:

— Очень странно мне слышать такие слова. Тем более от человека с таким приличным производственным стажем. Вы, вероятно, нездешние? Вы где постоянно проживаете?

Тот отвечает:

— Мы сейчас из Аравии.

Я говорю:

— Тогда мне всё понятно. Вот седьмое купе. Постучите.

Моментально выходит тот самый старичок, и тут все его чёрные служащие падают на колени и протягивают ему свои кушанья и напитки. А я отзываю старичка в сторону и говорю:

— Гражданин пассажир, это ваши сотрудники? Старик отвечает:

— Да, мои.

Тогда я ему говорю:

— Они без билетов едут, за это с них полагается штраф. Вы как, согласны уплатить?

Старик говорит:

— Согласен хоть сейчас. Вы только скажите сколько.

Я вижу, старичок довольно благоразумный, и шёпотом ему объясняю:

— Тут у вас один сотрудник от вашей неслыханной эксплуатации ума лишился. Он говорит, что служит у вас три с половиной тысячи лет. Согласитесь, что он сошёл с ума.

Старик отвечает:

— Не могу согласиться, поскольку он не врёт. Да, верно — три тысячи пятьсот лет. Даже немножко больше.

Я тогда старику заявляю:

— Бросьте меня разыгрывать! Это довольно глупо в вашем возрасте. Платите немедленно штраф, или я их ссажу на ближайшей станции. И вообще вы мне подозрительны, что ездите без багажа в такой дальний путь.

Старик спрашивает:

— Это что такое — багаж? Я отвечаю:

— Ну, узлы, чемоданы и так далее. Старик смеётся:

— Что же вы,- говорит,- о кондуктор, врёте, что у меня нет багажа! Посмотрите, пожалуйста, на полки.

Смотрю, а на полках полным-полно багажа. Только что смотрел — ничего не было. И вдруг на тебе — масса чемоданов, уйма узлов.

Я тогда говорю:

— Тут, гражданин пассажир, что-то неладно. Платите поскорей штраф, а затем я на следующей остановке приведу сюда главного — пускай разберётся. Я что-то перестаю понимать, в чём дело.

Старик опять смеётся:

— Какой штраф? За кого платить штраф?

Я тогда стал совсем злой — поворачиваюсь, пальцем показываю на коридор, где стояли эти самые зайцы. А там никого нет! Я нарочно весь вагон обегал, всюду осмотрел. Даже след моих зайцев простыл.

Старик говорит:

— Идите, о кондуктор, ложитесь спать. Я ему отвечаю:

— Раз я на дежурстве, я не имею права спать. Старик говорит:

— Ну и лазить ночью в купе вы тоже не имеете права. Идите, пожалуйста. Яблочка хотите на дорогу?

Смотрю, а на столике корзина с фруктами, жареная баранина, пять бутылок лимонада.

Так я и ушёл. Ухожу и вижу — старик надо мной смеётся и ребятишки тоже надо мной смеются.