Старик Хоттабыч

И его друзья с тоской взирали на то, как Серёжа с непостижимой быстротой превратился на их глазах сначала в юношу, потом в зрелого мужчину с большой чёрной бородой, как затем его борода быстро поседела, а сам он стал пожилым человеком, а затем дряхлым, лысым стариком. Ещё несколько секунд — и всё было бы кончено, если бы Омар Юсуф, злорадно наблюдавший за быстрым угасанием Серёжи, не выкрикнул при этом с тоской:

— О, если бы со мною был сейчас мой несчастный брат! Как он насладился бы моим торжеством!

— Постойте! — закричал тогда изо всех сил Волька.- Скажите только: вашего брата звали Гассан Абдуррахман?

— Откуда ты дознался об этом? — поразился, в свою очередь, Омар Юсуф.- Не напоминай мне о нём, ибо сердце у меня разрывается на части при одном лишь воспоминании о несчастном Гассане.

— А если я вам скажу, что ваш брат жив? А если я вам покажу его живым и здоровым, тогда вы пощадите Серёжу?

— О если бы я увидел моего дорогого Гассана, тогда твой приятель остался бы жить до тех пор, пока он не постареет по-настоящему!

— Подождите, в таком случае, одну, только одну минуточку! — обрадованно воскликнул Волька, рванул дверь каюты и через несколько секунд ворвался в кают-компанию, где Хоттабыч беззаветно сражался в шахматы со Степаном Тимофеевичем.

— Хоттабыч, миленький,- взволнованно залепетал Волька,- беги скорее со мною в Серёжину каюту, там ждёт тебя очень большая радость…

— Для меня нет большей радости, чем сделать мат сладчайшему моему другу Степану Тимофеевичу,- степенно ответил Хоттабыч и сделал ход ладьёй. - Шах! Иди, о Волька! Я приду , как только выиграю.

— Некогда ждать! — воскликнул с отчаянием Волька и смахнул рукой фигуры с доски. - Бежим!

— Значит, «ничья»! — торжествующе крикнул им вслед Степан Тимофеевич.

— Конечно, «ничья», типичная «ничья»! — И Волька изо всех сил втолкнул недоумевающего Хоттабыча в каюту, где бесновавшийся Омар Юсуф уже собирался привести в исполнение своё зловещее обещание.

— Что это за старик? — осведомился Хоттабыч, увидев лежавшего на койке, жалобно стонавшего старца, бывшего ещё несколько минут назад тринадцатилетним мальчиком Серёжей.- И это что за старик? — продолжал он, указывая на Омара Юсуфа, но тут же побледнел и, не веря своему счастью, сделал несколько неуверенных шагов вперёд и тихо пробормотал: — Селям алейкум, Омарчик!

— Это ты, о дорогой мой Гассан Абдуррахман? — вскричал, в свою очередь, Омар Юсуф, и оба брата заключили друг друга в столь долгие объятия, что для людей со стороны это даже показалось бы странным, если не знать, что братья были в разлуке без малого три тысячи лет.

— Стойте! — закричал Женя и бросился разнимать обоих сынов Хоттаба, продолжавших обнимать друг друга.- Прекратите целоваться! Тут человек погибает, а они милуются!

— Ой, помираю! — прохрипел дряхлый старец Серёжа, и Хоттабыч с удивлением осведомился:

— Кто этот убелённый сединами старик и как он попал сюда, на постель нашего друга Серёжи?

— Да это и есть Серёжа! — с отчаянием воскликнули в один голос Волька и Женя.- Спаси его, Хоттабыч!

— Прошу прощения, о дражайший мой Гассанчик,- не без раздражения промолвил Омар Юсуф, обращаясь к своему вновь обретённому брату,- мне придётся прервать столь приятные мгновения нашей встречи, чтобы выполнить данное мною обещание.

С этими словами он подошёл к койке и, дотронувшись жёсткой ладонью своей правой руки до Серёжиного плеча, прошипел:

— Проси скорее прощения!

— Это ты у меня должен просить прощения! — запальчиво возразил Серёжа.- Я тебя спас, а ты меня за это собирался убить. Не буду просить прощения!

— Ну и не надо! — ехидно сказал Омар Юсуф.- Но учти, что тогда ты через несколько мгновений умрёшь.

— Омарчик,- ласково, но твёрдо вмешался в эту трагическую беседу Хоттабыч.- Не омрачай нашей долгожданной встречи нечестным поступком.

Омар Юсуф в бессильной злобе заскрежетал зубами, но всё же взял себя в руки и промолвил:

— Встань, о дерзкий Серёжа, и будь таким, каким ты был раньше…

— Вот это совсем другое дело,- удовлетворённо заметил Серёжа, и все присутствующие в каюте насладились невиданным доселе зрелищем — превращением умирающего старца в тринадцатилетнего мальчишку.

Так Серёжа стал единственным в мире человеком, который может сказать: «Когда я ещё был стариком», с таким же правом, как многие миллионы пожилых людей говорят: «Когда я ещё был юным сорванцом».

XL . Омар Юсуф показывает свои коготки

— Одно мне непонятно,- задумчиво произнёс через несколько мгновений Омар Юсуф, поёживаясь от холода,- я ведь явственно слышал, как Сулеймановы джинны сказали: «Давайте сбросим его (то есть меня) в волны Западно-Эфиопского моря». Но это,- он показал на видневшийся в иллюминаторе быстро удалявшийся остров,- это ведь совсем не похоже на Африку. Не правда ли, о братик мой Гассан?

— Понял! Честное пионерское, понял! — прервал беседу обоих братьев Волька, торжествующе заплясав по каюте.

— Я понял, как это вы очутились в Арктике.