Старик Хоттабыч

– А теперь, – сказал Хоттабыч, наслаждаясь произведённым впечатлением, – если хотите, можете сами проверить чудесные свойства этих че-мо-данов. Вам уже больше не надо будет дрогнуть в непогоду и в предрассветный туман на борту вашего утлого челна. Вам не надо будет больше молить аллаха об удаче. Вам не нужно будет таскаться по рынку с тяжёлыми корзинами, наполненными рыбой. Достаточно будет захватить с собой один такой че-мо-дан, и вы выложите из него покупателю ровно столько рыбы, сколько ему потребуется… Только, прошу вас, не возражайте, – сказал Хоттабыч, видя, что рыбаки собираются что-то сказать. – Уверяю вас, тут нет никакого недоразумения. Да будет безмятежна ваша жизнь, о благороднейшие из рыбарей! Прощайте!.. Друзья мои, за мной!

Ребята при помощи Джованни взгромоздились на лошадь и уселись за спиной Хоттабыча.

– Прощайте, синьор! Прощайте, ребятишки! – растерянно промолвили рыбаки, глядя вслед быстро удалявшимся удивительным незнакомцам.

– Если бы даже это были обыкновенные, не волшебные чемоданы, – задумчиво промолвил Джованни, – и то за них можно было бы получить немало лир…

– Теперь мы, кажется, сможем поправить свои дела, – сказал Пьетро, старший из рыбаков, седой человек лет под шестьдесят, с морщинистым коричневым лицом и сухими, жилистыми руками. – Уплатим синьору министру финансов (пусть он двадцать пять раз в день давится рыбьими костями!) все наши недоимки, подлечим мой проклятый ревматизм, а тебе, Джованни, справим костюм, шляпу, ботинки, пальто. Как-никак, ты молодой человек, жених, и тебе нужно быть прилично одетым… Вообще все приоденемся немножко… Правильно я говорю, ребята?

– «Приоденемся»! – сердито передразнил его Джованни. – Вокруг нас столько нищеты и горя! Надо будет прежде всего помочь вдове Джакомо, того, который в прошлом году утонул. После него остались трое детей и старуха мать.

– Ты прав, Джованни, – согласился Пьетро. – Нужно будет помочь вдове Джакомо. Это был добрый и верный товарищ.

Тогда вмешался второй рыбак. Ему было лет тридцать. Звали его Христофоро.

– А Луиджи? Луиджи тоже надо было бы подбросить деньжонок. Бедняга умирает от чахотки.

– Правильно, – сказал Джованни. – И ещё Сибилле Капелли. Её сына второй год держат в тюрьме за то, что он организовал забастовку.

– И старику Гульемо Гаджеро. Его сына убили карабинеры во время демонстрации. Он не хотел отдать им знамя, и они его застрелили на месте. Вы его должны помнить: весёлый такой, механик с электрической станции… – добавил Пьетро.

– Подумать только, скольким людям мы сможем теперь помочь! – восхищённо промолвил Джованни.

И три добрых рыбака до поздней ночи обсуждали, кому ещё нужно помочь теперь, когда у них оказались такие замечательные чемоданы. Это были честные и великодушные люди труда, и никто из них и в мыслях не имел воспользоваться подарком Хоттабыча для того, чтобы разбогатеть, стать крупным торговцем рыбой, капиталистом. Мне приятно сообщить это читателям, чтобы они вместе со мной порадовались, что подарок старика попал в хорошие руки.

Я уверен, что ни один из моих читателей, окажись он на месте этих трёх генуэзских рыбаков, не поступил бы иначе.

ХLVIII. Роковой чемодан

В это очаровательное летнее утро в Генуе в такой ранний час проснулись по крайней мере пять человек, которых никак не беспокоила забота о хлебе насущном.

Одним из них был Хоттабыч. Он бодро вскочил с постели и разбудил своих юных друзей (вот вам ещё два человека), спавших на просторных деревянных кроватях. Сам он, по обычаю своему, переночевал на полу у порога, хотя номеров и свободных коек в гостинице было сколько угодно.

– Друзья мои, – обратился он к сладко позёвывавшим мальчикам, – простите меня, что я нарушил ваш крепкий отроческий сон, но я вторично отправляюсь в море на розыски моего любимого и несчастного брата Омара Юсуфа. Не беспокойтесь за меня. Я буду осторожен и, уверяю вас, ни в какие сети больше не попадусь. Через два-три часа я вернусь. За этот срок я вполне успею обследовать всё это море, которое вы называете Средиземным. Спите, друзья мои, я разбужу вас, когда ноги мои снова ступят на тощие ковры этой комнаты.

– Не-е-ет! – сказал Волька. – Мы не согласны прохлаждаться в такой серьёзный момент. Мы будем ждать тебя на берегу. Правильно я говорю, Женя?

– Угум, – подтвердил Женя, потягиваясь. – В крайнем случае, мы вздремнём на берегу моря. На песочке…

На том наши путешественники и порешили. Быстро одевшись, умывшись и позавтракав, они отправились в знакомую бухточку, которую незадолго до этого покинули гостеприимные рыбаки.

Четвёртым человеком, проснувшимся в такую рань, был мистер Гарри Вандендаллес. Ему не терпелось приступить к покупкам. С каким бы официальным заданием он ни приезжал в ту или иную страну, в тот или иной город, он первым делом думал: «А нельзя ли тут по случаю купить что-нибудь подходящее, что можно будет выгодно перепродать у себя в Америке?» Как человек исключительной жадности, он собрался до того часа, когда открывают в Генуе магазины, пройтись на всякий случай разок-другой и по местному рынку.