Старик Хоттабыч

Но вот наконец зубиловцы прорвали фронт нападения и полузащиты «Шайбы» и яростно повели мяч к её воротам.

Защита шайбовцев от долгого бездействия разложилась и не смогла быстро мобилизовать свои силы на борьбу с неожиданной опасностью. А вратарь – тот и вовсе сидел себе спокойно на травке и лузгал дынные семечки.

Пока он, давясь непрожёванными семечками, вскакивал на ноги, зубиловцы ударили по незащищённым воротам, в самый центр.

– Хоттабыч, миленький, дорогой, дай зубиловцам хоть размочить игру! – взмолился в этот момент Волька.

Но Хоттабыч прикинулся, будто ничего не слышит.

24:0! При игре равных примерно по силе команд этот счёт просто поражал.

И тогда Волька совершенно вышел из себя.

– Зубиловцы не виноваты, что ты болеешь за «Шайбу», а ты их опозорил перед всей страной. Сделай так, чтобы все видели, что они не виноваты в своём проигрыше.

– Слушаю и повинуюсь, о юный вратарь моей души.

Ещё не замолкла сирена судьи, извещавшая о конце первого тайма, как все одиннадцать игроков команды добровольного физкультурного общества «Зубило» дружно начали чихать, кашлять и сморкаться. Кое-как построившись в затылок и вяло перебирая ногами, они поплелись унылой рысцой, непрерывно чихая, сморкаясь и кашляя, в свою раздевалку.

Через минуту туда вызвали врача: вся команда чувствовала себя нездоровой. Врач пощупал у всех пульс, предложил всем снять майки, потом осмотрел у всех полость рта и, в свою очередь, вызвал в раздевалку судью.

– Вот что, Лука Евгеньевич, придётся матч отложить, а сегодняшний счёт признать недействительным.

– А позвольте узнать, почему? – удивился судья.

– Очень странный медицинский случай, Лука Евгеньевич. Все эти одиннадцать вполне взрослых товарищей одновременно заболели детской болезнью – корью. Я бы, Лука Евгеньевич, сам не поверил, если бы только что не осмотрел их всех самым тщательным образом.

Редкий факт, когда одиннадцать взрослых спортсменов вторично в своей жизни и одновременно заболели корью, а на другой день проснулись совершенно здоровыми, был подробно описан в статье известного профессора Л. И. Коклюш, напечатанной в научном медицинском журнале «Корь ихворь». Статья называется «Вот тебе и раз!» и пользуется таким успехом, что в библиотеках номер журнала с этой статьёй совершенно невозможно достать: он всё время находится на руках. Так что вы, дорогие читатели, лучше всего его и не ищите. Всё равно не найдёте. Только зря время потратите.

Примирение

Восемьдесят тысяч человек, население приличного дореволюционного губернского города, медленно расходились со стадиона, с трудом просачиваясь сквозь тесные бетонные проходы. Люди не спешили: каждому хотелось высказать свои соображения по поводу небывалых обстоятельств так странно закончившегося матча.

Только четыре человека не принимали участия в дискуссии. Они покинули северную трибуну, храня полное молчание.

– Прекрасная игра футбол, – осмелился наконец нарушить молчание Хоттабыч.

– М-да-а… – промычал в ответ Волька.

– Сколь сладостен, я полагаю, миг, когда ты забиваешь мяч в ворота противника, – продолжал упавшим голосом старик. – Не правда ли, о Волька?

– М-да-а… – снова промычал Волька.

– Ты всё ещё на меня сердишься, о форвард моего сердца? Я умру, если ты мне сейчас же не ответишь.

– Ну и заварил ты кашу, старик! Не-е-ет, больше мы с тобой на футбол не ходим! И билетов твоих не надо.

И они продолжали свой путь прежними друзьями.

Где искать Омара?

Прошло несколько дней. Никто не мог бы, посмотрев на цветущую физиономию Хоттабыча, подумать, что совсем ещё недавно он был болен.

И только хорошо изучивший Хоттабыча Волька мог заметить, что какая-то затаённая мысль всё время тревожит старого джинна.

Волька прикидывался, будто ничего не замечает, и не расстраивал старика бестактными вопросами.

– Печаль и тоска терзают моё старое сердце, о благородный спаситель джиннов, – тихо произнёс как-то Хоттабыч, когда величественный закат окрасил в ровный розовый цвет тихие вечерние воды Москвы-реки. – Мне не дают покоя мысли о моём бедном пропавшем брате, об ужасной и безвыходной его судьбе. И чем больше я думаю о нём, тем больше я склоняюсь к тому, чтобы как можно скорее отправиться на его поиски. Как ты смотришь на это, о мудрый Волька ибн Алёша? И если ты к этому моему решению относишься благосклонно, то не угодно ли будет тебе осчастливить меня и разделить все радости и невзгоды этих поисков?

– А где ты собираешься искать своего брата? – деловито осведомился Волька, привыкший уже спокойно относиться ко всяким, самым неожиданным предложениям со стороны Хоттабыча.

– Не знаю, помнишь ли ты, но я уже рассказывал на самой заре нашего столь счастливого знакомства, что Сулеймановы джинны бросили его, заточённого в медный сосуд, в одно из южных морей, и там, у таинственных берегов знойных стран, и надлежит, на мой взгляд, искать брата моего Омара ибн Хоттаба.

Скажем прямо, перспектива путешествия по южным морям сразу пришлась Вольке по душе.

– Ну что же, – сказал Волька, – я согласен. Я с тобой обязательно поеду. Хорошо бы ещё… – Тут Волька замялся.