Старик Хоттабыч

– Ежели это даже не золото, а обыкновенные медяшки, и то тут наберётся, худо-бедно, до пятисот лир меди. – говорил Джованни, перебирая руками монеты. – Во всяком случае, будет чем расплатиться за старые и новые налоги и починить сети. Скорее всего, это всё-таки не золото, а медяшки, – продолжал свою мысль Джованни. – Впрочем, завтра проверим.

Пять золотых монет

Хоттабыч бодро вскочил с постели и разбудил своих друзей, спавших в соседнем номере той же гостиницы.

– Друзья мои, – сказал он сладко позёвывавшим ребятам, – простите меня, что я нарушил ваш крепкий отроческий сон, но я сейчас отправляюсь вторично в море на розыски моего несчастного брата. Не беспокойтесь за меня. Я буду осторожен и, уверяю вас, ни в какие сети больше не попадусь. Через два-три часа я вернусь. Спите, друзья мои, я разбужу вас, вернувшись.

– Нет, – сказал Волька. – Мы не согласны спать в такой серьёзный момент. Мы будет тебя ждать на берегу моря. Правильно я говорю, ребята?

Быстро одевшись, они отправились в знакомую бухточку.

Всё население Генуи и губернии делится на две неравные части. Первая – меньшая часть генуэзцев – имеет чем платить, но всячески старается не платить, вторая – большая часть населения – не имеет чем платить налоги, даже если бы хотела это делать.

Вот поэтому синьору губернатору, любившему свою должность нежной и крепкой любовью, не спалось в это очаровательное раннее утро.

Как раз в это время в один из самых больших ювелирных магазинов Генуи вошёл необычный для такого рода магазинов посетитель – бедно одетый курчавый парень.

– Вон из магазина! – сказал продавец, брезгливо осмотрев парня с головы до ног. – Ты обознался, милейший: здесь не харчевня, а ювелирный магазин.

– Прошу прощения, синьор, – ответил, нисколько не обижаясь, курчавый парень, – я хотел бы только узнать, золото это или медяки?

Сказав это, он вынул из кармана штанов и положил на прилавок пять золотых монет.

Давненько уже люди в Италии не видели золотых монет. Продавец с интересом взглянул на их владельца и, подозрительно хмыкнув, произнёс:

– Подожди минуту, я ещё не разбираюсь в таких вещах, я спрошу у управляющего.

– Знаем мы эти фокусы, – промолвил управляющий, выслушав сообщение продавца. – Этого парня подослали из тайной полиции.

Так случилось, что нашего знакомца, весёлого курчавого рыбака Джованни, прямо в ювелирном магазине арестовали и препроводили в страшную тайную полицию.

– Откуда у тебя эти монеты? – спросили там Джованни.

– Мне их подарили, – ответил Джованни.

– И кто тебе, мой милый, подарил сразу пять монет?

– Один старик подарил.

– Как его зовут?

– Не знаю.

– И где он проживает, ты тоже не знаешь?

– Нет, не знаю.

– И давно ты знаком с этим неизвестным тебе человеком?

– Часов десять тому назад я его увидел в первый и последний раз.

– И он сразу тебе подарил пять золотых монет?

– Сразу, синьор начальник.

– Мне всё ясно, – сказал наконец следователь. – Никто тебе не дарил эти денеги. Ты их просто украл.

– Как ты смеешь называть меня вором! – полез на него с кулаками Джованни. – Я никогда в жизни не тронул и пальцем чужого добра!

– Ах, ты, оказывается, не только вор, но ещё и хочешь меня убить! – с удовольствием констатировал следователь и, распорядившись, чтобы Джованни отвели в тюрьму, сел писать протокол следствия.

Сосуд с Геркулесовых столбов

На этот раз Хоттабыч оказался точным. Он обещал вернуться через два-три часа, и действительно – без четверти девять его сияющая физиономия вынырнула из воды. Старик был счастлив.

Он быстро выбежал на берег и, размахивая высоко над головой каким-то очень большим, в полчеловеческого роста, металлическим сосудом, покрытым водорослями, заорал:

– Я нашёл его, о друзья мои! Я нашёл сосуд, в котором столько веков томится мой несчастный брат Омар ибн Хоттаб, да не померкнет солнце над его головой! Я обшарил всё море и уже начал отчаиваться, когда у Геркулесовых столбов* увидел в зелёном полумраке вод этот волшебный сосуд. (*Геркулесовые столбы: скалы пролива между Средиземным морем и Атлантическим океаном – Гибралтарского пролива).

– Вот он, сосуд, в мечтах о котором я провёл столько бессонных ночей! – продолжал он кричать, потрясая своей находкой. – Возьми его, Волька, и открывай, на радость мне и моему брату Омару.

Прислушавшись на мгновение, он радостно захохотал:

– Ого-го, друзья мои! Омар подаёт знаки изнутри сосуда.

Теперь уже и ребята слышали какое-то тихое тиканье, похожее на тиканье будильника.

– Что же ты, Хоттабыч, говорил, что Омара заперли в медном сосуде, когда сосуд, совсем наоборот, железный? Да ладно уж! Где тут печать? Ах, вот она где! – сказал Волька, осматривая сосуд со всех сторон.

Вдруг он весь побелел, затрясся от ужаса и изо всех сил крикнул:

– Ложись! Ложитесь! Хоттабыч, сию же минуту кидай сосуд обратно в море!

Недоумённо пожав плечами, Хоттабыч поднял тяжёлый сосуд и, размахнувшись, забросил его метров за двести от берега.

На месте падения сосуда раздался страшный грохот, большой водяной столб поднялся над спокойной гладью бухты и с шумом рассыпался.