Старик, который читал любовные романы

Очень скоро к дому Антонио Хосе Боливара Проаньо подошел вечно потеющий толстяк и обратился к нему в примирительном и даже несколько просительном тоне:

– Слушай, старик, давай поговорим спокойно. В конце концов, мы же свои люди. То, что я тебе сказал, – это чистая правда. Я имею в виду, что твой дом построен на государственной земле и у тебя нет никаких прав жить здесь. Больше того: я должен был бы арестовать тебя за незаконный захват земли. Но мы ведь, в конце концов, старые друзья, и я вовсе не хочу тебе неприятностей. А раз так, то, как говорится, рука руку моет и обе задницу подтирают. Так что давай помогать друг другу.

– И чего вы от меня хотите?

– Ну, во-первых, чтобы ты меня выслушал. Я тебе расскажу, что случилось с гринго. Буквально на второй ночевке от них сбежал тот хибаро, которого я дал им в проводники. С собой он прихватил пару бутылок виски. Да что я тебе говорю – ты лучше меня знаешь этих дикарей! Воруют все, что плохо лежит, а уж перед такой штукой, как спиртное, им точно не устоять. Ну да ладно: сбежал – и черт с ним. Да и тот, что из наших, ну, второй проводник, сказал, что справится и без индейца. Сами-то гринго хотели забраться подальше в сельву, чтобы пофотографировать шуар. Никак в толку возьму: ну что они нашли в этих индейцах? Подумаешь, дикари раскрашенные! Ну ладно, дело-то не в этом. Получилось так, что наш парень без проблем довел их до самого подножия хребта Якуамби. А там, как они говорят, на них напали обезьяны. Честно говоря, я сам до конца не разобрался, что за чушь они городят. Ты бы видел, в каком они состоянии! Орут, трясутся, говорят все наперебой. Они утверждают, что обезьяны убили проводника и одного из их группы. Я-то в это и поверить не могу. Где это видано, чтобы такая мелюзга была опасной для человека! Ну, стащат что-нибудь, ну, швырнут в тебя чем-то, но чтобы нападать и уж тем более убивать людей – не понимаю! К тому же, если бы даже обезьяны настолько и взбесились, то ведь их одним ударом дюжину уложить можно! Нет, убей Бог, не могу в это поверить. По мне, так это скорее всего были какие-нибудь хибаро, а обезьянья стая где-то поблизости на деревьях сидела и разоралась, когда люди их своей возней потревожили. Ты-то что скажешь?

– Ваше превосходительство, вы не хуже меня знаете, что шуар всегда стараются избегать каких бы то ни было проблем с властями. Им это ни к чему. Так что я заранее уверен – ни одного стойбища этого племени наши гринго не нашли. Более того: если они ничего не путают и проводник действительно довел их до хребта Якуамби, то могу вас уверить, что шуар там давно не живут. Уже несколько лет как они перебрались из тех мест еще дальше в глубь сельвы. А то, что обезьяны могут нападать на людей, – это правда. Они, конечно, звери маленькие и не слишком сильные. Но не забывайте, какими огромными стаями они живут. Так что маленькие – не маленькие, а если нападут целой стаей, то могут быть очень опасными. Несколько сот обезьянок и лошадь разорвут на куски в мгновенье ока.

– Ничего не понимаю! – развел руками алькальд. – Гринго ведь не на охоту собирались. Ничего плохого они обезьянам не сделали. У них и оружия-то с собой не было.

– Сельва – такое место… – со вздохом сказал старик. – Это ведь целый мир, о котором вы, ваше превосходительство, многого не знаете. Я-то там пожил, так что кое в чем научился разбираться. Вы вот послушайте меня: знаете, как поступают шуар, когда им нужно попасть на территорию, где издавна хозяйничают обезьяны? Первым делом они оставляют в укромном месте все украшения, снимают с себя все, что могло бы привлечь обезьян, вызвать у них любопытство. Даже клинки мачете они хорошенько замазывают пеплом, чтобы те не блестели на солнце. Вот и подумайте: у наших гринго были фотоаппараты, часы, серебряные цепочки, ремни с блестящими пряжками, ножи в разукрашенных чехлах и прочие побрякушки. Все это просто не могло не вызвать у обезьян самого жгучего любопытства. Я бывал в тех местах и знаю, как ведут себя эти огромные стаи. Горе тому, кто придет на их территорию, забыв снять с себя или спрятать какую-то вещь, которая может привлечь их внимание. Правда, шанс на спасение есть: если одна из обезьян заинтересуется чем-то, что у вас есть при себе, и спустится с дереза посмотреть, что же это такое, единственный верный шаг – отдать то, что ей понравилось. Если же человек начнет сопротивляться, то обиженная обезьянка тотчас же поднимает дикий визг. И уже через несколько секунд на того несчастного, кто осмелился проявить жадность, будто с неба свалятся сотни, тысячи этих маленьких волосатых демонов.

Алькальд выслушал старика молча, лишь изредка вытирая пот большим носовым платком.