Старик, который читал любовные романы

После обеда в сельве начали сгущаться сумерки. При неровном, дрожащем огоньке лампы старик сел за стол и принялся читать свою книгу. При этом слух его ловил каждый звук, доносившийся снаружи.

Старик стал перелистывать уже прочитанные страницы с самого начала книги.

Ему было тяжело признаться самому себе в том, что он оказался не готов к спорам с теми, кто слушал его чтение и объяснения. Повторяя вслух фразу за фразой, он с ужасом ощущал, как из них на глазах уходит с таким трудом обретенный смысл. Его мысли стали метаться от одной темы к другой, и ему никак не удавалось успокоить их и заставить себя сосредоточиться на чем-то определенном. «Ну и дела, — удивился он сам себе и тому, что с ним происходит. — А не боишься ли ты, Антонио Хосе Боливар?» Вспомнив старую пословицу индейцев шуар, гласившую, что проще всего побороть в себе страх, спрятавшись от него, он погасил лампу и лег на кипу мешков, положив заряженное ружье прямо себе на грудь. Оставалось только ждать, пока потревоженные страхом мысли не улягутся, как песок, оседающий на дно реки.

Ну что, Антонио Хосе Боливар, немного успокоился? Давай теперь разберемся. Не в первый раз в жизни ты сходишься лицом к лицу с обезумевшим зверем. Что же тебя так беспокоит? Ожидание? А что — ты хотел бы встретиться с этой дикой кошкой прямо сейчас, хотел бы, чтобы она ворвалась в дом через дверь или окно и наступила бы мгновенная развязка? Но ведь ты прекрасно понимаешь, что этого не будет. Ни одно животное не совершит такой глупости. Ни один зверь не станет штурмовать чужое укрепленное логово. И потом, с чего ты вдруг взял, что тигрица будет охотиться непременно на тебя? Тебе не приходит в голову, что, учитывая весь ее ум и кровавый опыт, она вполне может предпочесть одинокой жертве целую компанию? С ее точки зрения, все вместе они не более опасны, чем каждый по отдельности. Она может пойти по следу и убьет их по одному задолго до того, как они доберутся до Эль-Идилио. Ты ведь знал, что она может поступить именно так. Знал, но не предупредил их. Не сказал: «Не отходите друг от друга дальше чем на шаг. Не спите, даже по очереди. Ночуйте на открытом берегу реки и не смыкайте глаз». Впрочем, ты прекрасно знаешь, что даже в таком случае дикому зверю не составит большого труда улучить момент и одним прыжком настичь жертву. Один удар когтистой лапы — и из разодранной глотки фонтаном бьет кровь. Пока остальные преодолеют страх и растерянность, пока они схватятся за оружие, зверь уже скроется в зарослях и начнет готовиться к новому нападению. Неужели ты думаешь, что тигрица считает тебя за равного? Знаешь, Антонио Хосе Боливар, ты никогда не был излишне тщеславным. Не поддавайся же этому глупому чувству и сейчас. Не забывай: ты ведь не охотник. Ты сам не раз и не два просил других людей не называть тебя этим словом. А ведь большие дикие кошки признают только настоящих охотников: тех, вокруг которых распространяется запах страха. А ты — никакой ты не охотник. Жители Эль-Идилио порой называют тебя Охотником с большой буквы. А ты не устаешь твердить им в ответ, что это не так, что охотники убивают, чтобы преодолеть страх, страх, который точит изнутри их сердце и разум. Сколько раз ты видел, как уходила в сельву группа хорошо вооруженных, азартно принюхивающихся к окрестным зарослям людей. И сколько раз по прошествии нескольких дней или недель они вновь появлялись у пристани с мешками трофеев — шкурами муравьедов, нутрий, питонов, медоедов, ящериц, маленьких диких горных кошек… Но ни разу за все эти годы ты не видел среди их трофеев останков большой дикой кошки вроде той, встречи с которой ты сейчас так ждешь. Ты видел, как эти люди до смерти напивались водкой и виски, сидя на связках добытых во время охоты шкур. Для чего они пили? Да для того, чтобы скрыть страх — страх перед оставшимся невидимым, но несомненно видевшим их противником: противником как минимум равным, а скорее всего превосходящим каждого из них по силе и умению убивать. Лишь презрение этого противника позволило им выбраться живыми из дебрей. Кстати, все, верно, заметили и то, что охотников с каждым годом становится все меньше. Почему? Да потому, что и звери уходят из обжитых белым человеком мест все дальше на восток, перебираясь через непреодолимые хребты и скрываясь на все еще недоступных для людей просторах. Даже последняя анаконда, которую видели в стране, — и та уползла от пытавшихся поймать ее ученых за бразильскую границу. А ведь не так давно, в былые годы, ты охотился на гигантских водяных змей прямо здесь, чуть ли не у самого поселка.