Старик в углу

Мистер Вернер, друг мистера Эндрю Кэмпбелла, дожидаясь поезда на Фаррингдон-стрит, увидел, как мистер Кэмпбелл выходит из вагона первого класса. Мистер Вернер перемолвился с ним парой слов, а затем вошёл в то же купе, которое только что освободили биржевой маклер и мужчина в твидовом костюме. Он смутно вспоминает даму, сидевшую в противоположном углу от него. Её лицо было отвёрнуто от него, как будто она спала, но он не обращал на неё особого внимания. Как почти все путешествующие деловые люди, он углубился в газету. Вскоре его заинтересовала некая заметка; он хотел кое-что записать, вынул карандаш из кармана жилета и, увидев чистый кусок картона на полу, поднял его и нацарапал на нём памятку, которую хотел сохранить. Затем засунул карточку в бумажник.

«Только два или три дня спустя, – добавил мистер Вернер в мёртвой тишине, царившей в зале, – у меня появилась возможность вернуться к моим записям. К тому времени газеты переполняли сообщения о загадочной смерти в метро, и имена тех, кто был связан с происшествием, были у меня на слуху. Поэтому я, посмотрев на кусок картона, который случайно подобрал в вагоне, с удивлением обнаружил, что это – визитная карточка с именем Фрэнка Эррингтона».

Что ж, сенсация в суде стала почти беспрецедентной. Ни разу со времён загадки Фенчёрч-стрит и суда над Сметхёрстом я не видел такого волнения. Имейте в виду, сам я оставался спокойным – теперь я знал каждую подробность этого преступления, как будто бы сам его совершил. Честно говоря, я не смог бы совершить его лучше, хотя уже много лет изучаю преступный мир. Многие – в основном его друзья – считали, что Эррингтон обречён. И он, очевидно, тоже так считал, потому что я видел, что его лицо покрывала смертельная бледность, и время от времени он проводил языком по губам, как будто те пересохли.

Вы видите, что перед ним стояла ужасная дилемма – совершенно естественная, кстати – не иметь ни малейшей возможности доказать своё алиби. Преступление – если это было преступление – произошло три недели назад. Прожигатель жизни, подобный мистеру Фрэнку Эррингтону, мог вспомнить, что в определённый день он провёл определённые часы в своём клубе или в парке, но в девяти случаях из десяти крайне сомнительно, что найдётся друг, который смог бы поклясться, что видел его там. Нет! Нет! Мистер Эррингтон был загнан в угол, и осознавал это. Видите ли, помимо улик, имелось два или три обстоятельства, которые не улучшили его положение. Токсикология как хобби, для начала. Полиция обнаружила в его комнате всяческие описания ядовитых веществ, в том числе синильной кислоты.

С другой стороны, это путешествие в Коломбо через Марсель было, хотя и совершенно невинным, но очень неудачным. Мистер Эррингтон отправился шататься по свету, но публика думала, что он сбежал, напуганный своим злодеянием. Сэр Артур Инглвуд, однако, в очередной раз продемонстрировал изумительное мастерство в интересах клиента, мастерски вывернув наизнанку всех свидетелей Короны^[43].

Для начала вынудив мистера Эндрю Кэмпбелла признать, что он не может поклясться в тождестве обвиняемого и человека в твидовом костюме, выдающийся адвокат после двадцати минут перекрёстного допроса настолько лишил биржевого маклера невозмутимости, что, вероятно, тот бы и собственного служащего не узнал.

Но, несмотря на путаницу и досаду, мистер Эндрю Кэмпбелл до конца твёрдо стоял на том, что дама, оживлённая и весёлая, с удовольствием разговаривала с мужчиной в твидовом костюме до того момента, когда последний, пожав ей руку, ласково бросил: «Au revoir! Не опаздывай сегодня вечером». Он не слышал ни крика, ни звуков борьбы. По его мнению, если человек в твидовом костюме ввёл дозу яда своей спутнице, то исключительно с её собственного ведома и по её свободному желанию. Дама же абсолютно не напоминала женщину, приготовившуюся к внезапной и насильственной смерти.

Мистер Джеймс Вернер, с другой стороны, столь же решительно уверял, что стоял прямо перед дверью купе с того момента, как вышел мистер Кэмпбелл, а после того, как он сам вошёл в купе, к ним никто не присоединился от Фаррингдон-стрит до Олдгейта, и дама, насколько он помнил, не двигалась с места на протяжении всего путешествия.

– Нет, Фрэнка Эррингтона не приговорили к смертной казни, – произнёс Старик в углу с сардонической улыбкой, – благодаря смекалке сэра Артура Инглвуда, его адвоката. Обвиняемый категорически отрицал свою тождественность с человеком в твидовом костюме и клялся, что не видел миссис Хейзелдин с одиннадцати часов утра того рокового дня. Доказательств его утверждений не имелось; более того, по мнению мистера Кэмпбелла, мужчина в твидовом костюме по всей вероятности, не убийца. Здравый смысл не допускал предположения, что женщине могли без её ведома ввести смертельный яд, пока она мило болтала со своим убийцей.