Читаем Старики и бледный Блупер полностью

Капитан падает, пораженный в ноги.

Морпехи наступают цепью, стреляя во все что движется.

Я разворачиваюсь и бегу как толстожопая птица, неуклюже, хромая, но не обращая внимания на боль, думая лишь о том, что либо я отыщу укрытие рики-тик как только можно, либо моя медицинская карта превратится в рассказ об изнасиловании, совершенном с особым цинизмом. Когда-то кусты и деревья означали опасность, но теперь стали укрытием.

В лесу меня дожидается командир Бе Дан. Я вглядываюсь в безмолвные джунгли, ничего не вижу, и тут волшебным образом материализуются командир Бе Дан и чиенси. Так что шансов сбежать у меня с самого начала не было. На каждом шагу я оставался любимой картинкой в чьем-то прицеле.

Командир Бе Дан приказывает мне лечь на гамак. Бойцы поднимают меня и несут, и мы движемся быстро, углубляясь в джунгли, где все черно-зеленое или зелено-черное. Мы не обращаем внимания на ухающие снаряды, тяжелые разрывы бомб, и железное жужжание ганшипов — это Черные винтовки забрасывают товарища Ящерицу тоннами железа в беспомощной яростности и от осознания неспособности что-либо поделать, но делу это не поможет.

Прощай, мой лучший шанс сбежать.

* * *

Полдня наша секция топает, забираясь все выше и выше в горы Донгтри, по крутым и неровным тележечным дорожкам, пока не уходим так далеко от войны, что кажется, будто не было ее никогда, да и быть не могло. Здесь на высоте, такая тишина, что замираешь как в церкви, и нарушает ее лишь нежное журчание джунглевых родников; где бы ты ни оказался в тропическом влажном лесу, всегда слышишь тихий шепот быстро бегущих вод. Звуки воды действуют умиротворяюще.

Весь остальной мир представляется сном. Жутковато здесь, но так красиво, и война с ее пальбой — всего лишь дурное воспоминание, оставленное нами в дурном месте в долине далеко под нами.

Я размышляю: а что бы нам не бросить наши пушки и не застолбить участки под фермы, и не остаться здесь навеки. Пускай они там в долинах дерутся как дурни. А мы останемся здесь и будем жить как горцы.

Но покой этот из категории тех, что только вводят в заблуждение, а тишина — лишь одна из разновидностей военной маскировки. Бодойские разведчики приветствуют нас на тропе. Бодойцы проводят нас мимо часовых, зениток, пушек и блиндажных комплексов, в которых заправляют стрелковые роты элитных войск Северного Вьетнама.

Один из бодойцев вскрывает ствол дерева, открывая вход в тоннель, который так изобретательно запрятан, что можно сидеть рядом и так его и не заметить. Мы входим в дерево и залезаем в тоннель. Как всегда, я создаю кучу проблем, потому что плечи мои чересчур широки для часто попадающихся лазов, соединяющих разные тоннели. Когда я застреваю, бойцы спереди меня вытягивают, а бойцы сзади проталкивают. Сам себе я напоминаю жирную тетку, которая пытается залезть в подводную лодку.

Глубоко под землей тоннели расширяются до таких размеров, что по ним можно гонять грузовики. Мы топаем вперед и попадаем в тоннельный комплекс, обширный и хорошо оборудованный, целый город с населением, погребенный внутри горы.

Мы спускаемся еще глубже, и тоннели становятся чище и в более высокой кондиции. Стены пещер уже не сырые, и паутин на них нет. На нас больше не нападают с визгом черные тучи летучих мышей. Нашим взорам открываются зеленые брезентовые палатки, разбитые в безукоризненном порядке, штабеля деревянных ящиков, аккуратно поставленных друг на друга, электрические светильники, работающие от генераторов, госпиталь с чистыми белыми простынями, в котором работают доктора и медсестры в белых халатах.

Вот такая у Виктора Чарли Большая Лавка.

* * *

Место для привала нам определяют рядом с печатным станком. Бойцы развешивают гамаки на кольях, которые весьма кстати оказываются под рукой.

Мы пытаемся заснуть. Всю ночь (если только сейчас и в самом деле ночь) печатный станок стрекочет своим «Ка-чанк Ка-чанк!» — и не собирается останавливаться.

Когда я просыпаюсь, вокруг меня стоит дюжина бодойцев, все они уставились на меня. Я для них — Нечто, только что прибывшее из космоса на борту НЛО.

Бодойцы в полной военной форме и похожи на школьников. Когда я поднимаюсь в сидячее положение, они смущенно хихикают и поспешают прочь.

Кто-то успел снять с моего бедра полевую перевязку и заменить ее на чистые белые больничные бинты.

Командир Бе Дан присаживается на корточки рядом и вручает мне какую-то еду в жестяной упаковке. Это сухпай китайского образца. Мы вскрываем банки самодельным ножом командира Бе Дана.

В банках преимущественно лапша с овощами и мясом загадочного происхождения, а на запах — дохлая рыба. Я пытаюсь придумать, как бы поизящнее отказаться, когда командир Бе Дан выплевывает кусок пищи, и швыряет недоеденную банку консервированной фасоли в мусорную яму. Я прихожу в ступор, когда слышу от него по-английски: «Китайские продукты — говно».

Похавав, подхожу к печатному станку и смотрю, как он с кашлем выплевывает свежеотпечатанные листы рыхлой желтой бумаги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное