Старики и бледный Блупер

— Ну, наверное, лишь из-за того, что сегодня праздник, трудно отказаться от удовольствия пострелять по тем, кого уже давно пытаешься пристрелить.

И вдруг «у-у-у-ш-ш-ш…»

Это по нам.

Я спрыгиваю с крыши.

Стропила, раскрыв от изумления рот, вскакивает на ноги. Он смотрит на меня сверху вниз как на сумасшедшего.

— Что…

Мина разрывается на палубе в пятидесяти ярдах от нас.

Стропила слетает с крыши.

Рывком поднимаю Стропилу на ноги. Пихаю его. Он валится в блиндаж из мешков с песком.

Повсюду вокруг холма оранжевые пулеметные трассеры взлетают к небу. Летят в противника мины. Бьет артиллерия. В нас летят ракеты. Осветительные заряды вспыхивают над рисовыми полями. Ракеты блестят, плавно скользя вниз на миниатюрных парашютах.

Пару секунд прислушиваюсь, потом хватаю за шкирку Стропилу и втягиваю его в хибару.

— Хватай оружие.

Беру свою M16. Щелкаю магазином. Кидаю набитый магазинами подсумок Стропиле.

— Вставляй магазин, и патрон — в патронник. Заряжай.

— Но ведь так не положено.

— Делай что говорят.

За дверью штабные из окружающих хибар несутся, запинаясь, в стрелковые ячейки на рубеже обороны. Они в одном исподнем, ежатся в мокрых окопах. Напряженно вглядываются в темноту за проволокой.

Там, внизу, на аэродроме Дананга, ракеты Виктора Чарли ливнем бьют по бетонным конюшням, где крыло авиации морской пехоты держит свои штурмовики F-4 «Фантом». Ракеты мерцают как фотовспышки. Затем вспышки лопаются. И раздается барабанный бой.

* * *

Информбюро на высоте напоминает карнавал, на который все пришли в зеленых костюмах — много-много человек. Служаки так и хотят показать себя бесстрашными командирами. Новички готовы обмочиться от страха. Говорят все сразу. Все ходят взад-вперед и смотрят туда-сюда, ходят и смотрят. Большинство из этих ребят в говне еще ни разу не были. Зверство не волнует их так, как волнует оно меня, потому что так, как я, они им еще не прониклись. Им страшно. С ними смерть еще не побраталась. Потому они и не знают, о чем говорить. Они не знают, что им надо делать.

Входит наш начальник майор Линч и приводит всех в кондицию. Он сообщает, что Виктор Чарли воспользовался праздником Тэт и начал наступление по всему Вьетнаму.

Нападению подверглись все основные объекты во Вьетнаме, имеющие военное значение.

В Сайгоне посольство Соединенных Штатов захвачено отрядами смертников[54]. Кхесань тоже вот-вот захватят, как Дьенбьенфу[55]. Термин «укрепленный район» отныне потерял всякое значение. Всего в пятидесяти ярдах от нас на высоте, возле генеральских апартаментов, отделение вьетконговских саперов разнесло ранцевыми зарядами центр связи. Наш «побежденный» противник взбрыкнул поразительно мощно.

Все начинают говорить одновременно.

Майор Линч спокоен. Он стоит в центре этого бедлама и пытается отдавать нам приказания. Никто не слушает. Он заставляет нас себя услышать. Его слова вылетают отрывисто, как пули из пулемета.

— Задернуть молнии на бронежилетах. Ты, морпех, каску надень. Примкните магазины, но не досылайте патрон в патронник. Всем приказываю заткнуться на хер. Джокер!

— Ай-ай, сэр.

За спиной майора Линча флаг Корпуса морской пехоты — кроваво-красный, с орлом, земным шаром и золотым якорем, на нем надписи: U.S.M.C. и Semper Fidelis. Майор стучит пальцем мне по груди.

— Джокер, я приказываю снять этот чертов значок. Ну, как это будет выглядеть? — тебя убьют, а у тебя пацифик на груди.

— Ай-ай, сэр!

— Двигай в Фубай. У капитана Января сейчас каждый на счету.

Стропила делает шаг вперед.

— Сэр? Можно мне поехать с Джокером?

— Что? Громче говори.

— Я Комптон, сэр. Младший капрал Комптон. Я из фото. Хочу в говне побывать.

— Разрешаю. И — добро пожаловать на борт.

Майор отворачивается, начинает орать на новичков.

Я говорю:

— Сэр, я думаю, что не…

Майор Линч раздраженно оборачивается ко мне.

— Ты еще здесь? Исчез, Джокер, и порезче. И салагу забирай. Отвечаешь за него.

Майор отворачивается и начинает рявкать, отдавая приказы по организации обороны информбюро 1-й дивизии морской пехоты.

На аэродроме Дананга царит хаос, вражеские ракеты похерили кучу хибар, морпехов и «Фантомов». Обращаюсь к крысе в очках с толстыми стеклами. Крыса читает сборник комиксов. Используя свой голос как командное средство, довожу до этой крысы, что я офицер и имею личное поручение от командующего корпуса морской пехоты. Мы со Стропилой занимаем приоритетное место в очереди, и потому вынуждены ждать всего девять часов, пока вместе с сотней служак из морской пехоты не запихиваемся во чрево транспортника C-130 «Геркулес», как в пещеру.

В тысячах футов под нами Вьетнам выглядит как узкая полоска драконьего дерьма, которую бог усыпал игрушечными танками, самолетами и множеством деревьев, мух и морских пехотинцев.

Мы заходим на посадку на военную базу Фубай. Стропила прижимает к себе три черных «Никона», как железных младенцев.

Я смеюсь: «Когда хряки увидят, что знаменитый Стропила наконец-то прибыл, они сразу поймут, что войне конец».

Стропила ухмыляется.

* * *