Старики и Бледный Блупер

– Нет, сэр. Сначала мы этот народ бомбим, потом фотографируем. Мои статьи – это бумажные пули, летящие в жирное черное сердце коммунизма. Я сражаюсь за то, чтобы в этом мире лицемерие могло спокойно процветать. Мы встретились с врагом, а он, как оказалось – мы сами. Война – выгодное дельце, вкладывайте в нее сыновей. Во Вьетнаме не извиняются. Arbeit Macht Frei…

– Сержант Джокер!

– Никак нет, господин капитан. Номер десять. Я капрал. Можете меня в тюрягу засадить – это все понятно. Ну, так заприте меня в Портсмутской военно-морской тюрьме и держите там, покуда я не сгнию заживо, но позвольте мне сгнить капралом, сэр. Вы знаете – что надо, я делаю. Я пишу статьи про то, что Вьетнам – это азиатский Эльдорадо, населенный милыми людьми – примитивными, но целеустремленными. Война – это шумный завтрак. Войну есть весело. Она здоровье поправляет. Война излечивает рак – раз и навсегда. Я не убиваю людей. Я пишу. Это хряки убивают, я лишь наблюдаю. Я всего-то юный доктор Геббельс. Но не сержант я… Сэр.

Капитан Январь опускает серебряный башмачок на Ориентал-Авеню. На Ориентал-Авеню стоит маленький пластмассовый отель красного цвета. Капитан Январь кривится и отсчитывает 35 долларов в военных платежных чеках. Он вручает Мистеру Откату маленькие цветастые бумажки и передает ему игральные кости.

– Сержант! Я приказываю тебе нашить шевроны, соответствующие твоему званию, и если в следующий раз на тебе их не увижу, то определенно займусь твоим воспитанием. В хряки захотелось? Если не захотелось, то выполняй приказ и сними-ка с формы неуставной символ пацифизма.

Молчу в ответ.

Капитан Январь глядит на Стропилу.

– А это кто такой? Докладывай, морпех.

Стропила заикается, никак не может доложить.

Отвечаю за него:

– Это младший капрал Комптон, сэр. Салага из фото.

– Образцово. Добро пожаловать на борт, морпех. Джокер, этой ночью можешь здесь носом посопеть, а с утра направляйся в Хюэ. Завтра Уолтер Кронкайт приезжает, и дел у нас будет много. Чили-На-Дом и Дейтона мне тут понадобятся. Но твое задание тоже важное. Генерал Моторс насчет него мне лично позвонил. Нам нужны хорошие, четкие фотографии. И мощные подписи к ним. Привези мне снимки мирных жителей из аборигенов, и чтобы они там были после казни, с руками, завязанными за спиной, ну, ты знаешь – заживо похороненные, священники с перерезанными глотками, младенцы убиенные. Хорошие отчеты о потерях противника привези. И не забудь соотношение убитых прикинуть. И вот что еще, Джокер…

– Что, сэр?

– Никаких фотографий с голыми. Только если изувеченные, тогда можно.

– Есть сэр.

– И еще, Джокер…

– Что, сэр?

– Постригись.

– Есть, сэр.

Когда Мистер Откат отпускает руку от своей маленькой серебряной машинки, капитан Январь восклицает: "Три дома! Три дома! Стоянка, рас-так-так! Это… Восемьдесят долларов!"

Мистер Откат выкладывает все деньги, что у него есть. "Я банкрот, капитан. Должен Вам семь баксов".

С говножадной улыбкой на лице капитан Январь сгребает чеки.

– Не врубаешься ты, как дела делаются, Мистер Откат. Вот были бы у нас в морской пехоте деловые генералы, эта война бы уже закончилась. Секрет победы в этой войне – пиар. Гарри С. Трумэн сказал как-то, что у морской пехоты машина пропаганды почти как у Сталина. Он прав был. Первая жертва войны – правда. Корреспонденты – более действенная сила, чем хряки. Хряки всего лишь убивают противника. А главное – это то, что мы напишем и как сфотографируем. Согласен, историю можно творить кровью и железом, но пишут ее чернилами. Хряки – мастера представления устраивать, но именно мы делаем из них тех, кто они есть. Нижестоящие виды войск любят прикалываться над тем, что каждый взвод морской пехоты идет в бой в сопровождении взвода фотографов-морпехов. Так точно. Морпехи более стойки в бою, потому что легенды, на которые они равняются, у них величественнее.

Капитан Январь шлепает рукой по большому мешку, который лежит на полу возле стола.

– А вот законченный продукт нашей индустрии. Моя жена любит проявлять интерес к моей работе. Сувенир попросила прислать. Я решил ей гука отправить.

У Стропилы на лице появляется такое странное выражение, что я отворачиваюсь, чтобы не расхохотаться.

– Сэр?

– Что, сержант?

– А где Топ?

– Первому отпуск без выезда из страны дали, в Дананге он. Повидаетесь, когда из Хюэ вернешься.

Капитан Январь смотрит на наручные часы. "Семнадцать ноль-ноль. Хавать пора".

По пути на хавку мы со Стропилой заходим за Чили-На-Дом с Дейтоной Дейвом и Мистером Откатом в хибару рядового и сержантского состава информбюро. Я даю Стропиле повседневную куртку с пришлепанными тут и там нашивками 101-й воздушно-десантной дивизии. На моей армейской куртке – знаки 1-й воздушно-кавалерийской. Я выбираю два потрепанных комплекта армейских петлиц, и мы нацепляем их.

Теперь у нас новые звания – мы специалисты 5-го класса, армейские сержанты. Чили-На-Дом с Дейтоной Дейвом и Мистер Откат превратились в обычных сержантов 9-й пехотной дивизии.