Старики и Бледный Блупер

Всем становится легче на душе. Уж если Бобер Кливер покинул свой персональный блиндаж, значит, получил сигнал отбоя с высоты 881-Юг, и обстрел кончился. На какое-то время.

– Черный Джон Уэйн тут? – раздается в темноте голос Бобра.

Черный Джон Уэйн отвечает: "Шел бы ты, сука".

– Сержант, у меня приказ от командира. Мне надо с Вами по возможности наедине поговорить.

– Никак нет.

– Сержант, майор полагал, что вы и ваше отделение сейчас за проволокой, в ночном дозоре.

Черный Джон Уэйн говорит: "Вас дезинформировали".

Отделение смеется.

– Не понял? – говорит Бобер. – Что вы сказали?

– Нечего понимать, – отвечает Черный Джон Уэйн – совсем нечего. Ты меня попутал с кем-то, кому не насрать на все.

Бобер говорит: "Ну, я сюда не за тем зашел. Нам, собственно, надо операцию обсудить. Майор решил, что еще один выход на "найти и зачистить" напоследок, в последний день эвакуации, станет хорошим вкладом в и без того образцовую боевую историю первого взвода. Если Ваши бойцы достаточно на счет запишут, может, и повышение получите".

Черный Джон Уэйн смеется. "Херня какая. Могила хочет счет убитых черных пополнить. Хочет мне контр-фрэггинг сделать. Эл-Би-Джей вон говорит, что мы на севере есть якорь обороны. Мы тут – доблестная кучка, в руках которой пропуск в Кхесань. То есть, раз уж мы здесь, чтоб драться, почему должны увиливать? Последнюю возможность стать черным Дэви Крокеттом дают. Ты прости уж, я лучше тут посижу, пока кто-нибудь своим примером меня не вдохновит".

Бобер говорит: "Сержант, майор отдал письменный приказ…"

– Достойно. У меня все каталоги "Сирз энд Роубак" вышли, жопу нечем вытирать. Врубаешься, дубина?

– Сержант, майор – ваш командир.

Черный Джон Уэйн говорит: "Да срать я хотел на эти микимаусовские приказы Могилы, Джек. Он ведь гребаная крыса-служака, которого другие гребаные крысы-служаки оставили здесь – надо ж было кого-то в задницу засунуть. А теперь он увольняет с позором всех черных, кто уезжает из Кхесани живыми. Дождется – погремлю я капсюлями по его уродской сраке".

– Вам следует уважать звание, сержант, не человека.

– Ох, и нудный ты, Бобер, – отвечает Черный Джон Уэйн.

Я окликаю: "Бобер?"

– Что? – отвечает Бобер. – Кто это?

– Да я это. Джокер.

– Извините, рядовой Джокер, но этот разговор – между мною и сержантом. Официальные взводные дела. Я, конечно, понимаю, что как бывший взводный сержант -

Я говорю: "Эдди Хаскелл* и Кусок* с тобой?"

– Кто?

– Телохранители твои. Тощий такой паршивец и жирюга-недоумок.

Из темноты доносится голос Эдди Хаскелла: "Иди ты, Джокер. То, что сказал – не про меня".

– Мы же ничего тебе не сделали, – ноет Кусок.

– Ладно, просто убедиться хотел, что вы тут.

Бобер говорит: "Сержант, приказываю седлать коней и ожидать приказа на выдвижение".

Черный Джон Уэйн разражается могучим грохочущим смехом. "Бобер, ты как уродский аллигатор-говноед, они у нас в Нью-Йорке в канализации ползают, слышал? Ты типа мутант. Адаптировался к этой жизни по уши в дерьме, жрешь его, цветешь и пахнешь, ты тут тащишься, не нарадуешься жизни такой. Богу молишься, чтобы война не кончалась. Ты как королевич сладкой жизни во Вьетнаме, к титьке присосался. Ты как розовый паук, что позади себя ядом прыскает, и я тебя конкретно опасаюсь. Для такого гнусного мудилы как ты, смертельный яд – как изысканное вино, ибо ты есть продукт демонического разума".

Бобер говорит: "Я тут не собираюсь ни к чему придираться, сержант. Но, в конце-то концов, я взводный сержант. Или не так?"

– На бумаге, – произносит кто-то.

Бобер говорит: "Но ведь майор Трэвис…"

– Заткнись, Бобер, – говорю я ему. – Отставить, заткнуть куда подальше и можешь ди-ди к херам с моего участка. Могила может сидеть себе в Песочном Городе в накрахмаленных трусах, почесывая яйца и играя в войнушку стеклографами на картах, награждая сам себя "Военно-морским крестом" всякий раз как его комар укусит. Охереть как образцово. Обалдеть. Но наш участок для этой гребаной крысы-служаки и его жополизов – запретная зона, покуда мы ему паспорт гражданина первого взвода не выпишем, а не выпишем мы его никогда. Коли нужно чего от первого взвода – к Черному Джону Уэйну обращаться бесполезно, со мной говори. Для тебя я, может, и скользкий тип в звании рядового, но здесь-то я – Главкомуд.

– Главкомуд?

– Главнокомандующий мудак.

– В самом деле? – спрашивает Бобер Кливер.

Отвечаю:

– Довожу до твоего сведения, что никто в первом взводе не намерен больше выходить на твои дебильные выходы. Мы не будем ходить в дозоры. Мы не будем сидеть в засадах. Мы не будем ходить на операции. Скотомудила вон, взял свое отделение и повел их Бледного Блупера херить. Нарушил мой приказ. Они уж неделю как без вести пропавшие.

– И ни за что не пошлю я больше людей своих подыхать, обороняя позицию, которую служаки похерить уже порешили.

Эдди Хаскелл говорил: "А что не так, Джокер? Кишка тонка для драки?"

Я говорю: "Я себя в резерве держу, для наступления на Ханой".

– А морпехи из твоего взвода? – спрашивает Бобер.

– Их я тоже в резерв зачислил. Что я буду за герой без преданных фанатов?