Старикова тайна

Богатый в торговых рядах устроился. А бедный в сторонке, подальше. У богатого торговля идет, а к бедному никто не подходит. Кому его тряпье нужно? Простоял задаром целый день.

— Ох, и жизнь проклята! — сокрушался бедный мужик. Везет свое тряпье обратно: хоть дыры в избушке затыкать.

Дорога тряская, неблизкая. Споткнулась лошадка, упала и околела на дороге. Одна лошадка была, худенькая, хроменькая, и та пропала. Сел мужик на дорогу и запричитал:

— Ох ты, горе, мое горе!

И вот появился огромный, выше леса, и к мужику:

— Ты меня звал?

— Я, — испугался мужик, — больно уж ты велико!

— Я и небольшим могу быть.

— И вот таким? — спрашивает мужик, показывая на сосновую шишечку.

— Всяким бываю.

Уменьшилось горе, стало величиной с шишечку. Взял его мужик да и сунул в табакерку.

Тащит бедный мужик свой тарантас по дороге — и как раз перед ним мельница.

— А что, — думает мужик, — зачем я свое горе домой повезу?

Взял он мешок, посадил в него горе да и спустил в воду:

— Живи тут, не мешайся.

Стал бедный потихоньку без горя справляться, зажил справно.

Подрастают дети, помогают ему.

А богатому брату такое не нравится. Пришел он к бедному и спрашивает:

— Как это ты без нужды живешь?

— Да вот, без нужды. Оставил я свое горе в воде на мельнице.

— Я тебе снова нужду пущу, — говорит богатый. (Не может он, богатый-то, чтобы люди без горя жили. Вот они, богатые-то, какие!)

Взял богатый с собой десять слуг и отправился на мельницу. Всю воду неводами избороздили — наконец-то выловили нужду. Развязал богатый мужик мешок — горе и вышло.

— Ты меня освободил — я с тобой и жить буду.

— Нет, иди к бедному, брату! — говорит богатый.

— Не хочу я идти к нему: он меня в табакерку засадил — я чуть не задохся, а потом вот в мешок сунул да в омут опустил.

Село горе на богатого брата. Тяжело ему стало. Идет спотыкается — горе-то давит. Споткнулся да ногу себе и сломал. Подходит к своей деревне и видит: его дом горит. Все сгорело, одна старуха осталась.

Верно ведь пословица говорит: «Не ищи горе на людей — на себя найдешь».

Так оно и получилось.

35. ЛУТОНЮШКА

У старика со старухой были две дочери и сын. Жили они поживали да вот кушать захотели. Сели за стол, а запить еду нечем. Вода в доме кончилась. Надо идти на реку.

И послали старшую дочь:

— Сходи, Лутонюшка, с ведерочком по воду.

Пришла Лутонюшка на реку и удивилась: сколь велика вода, берега заливает.

Села на камушек и задумалась:

— Вот выдадут меня замуж за реченьку, принесу я сына Микитушку. Пойдет мой сын Микитушка к бабушке в гости и утонет.

Пала Лутонюшка на бережок и горько заплакала.

Ждали, ждали ее дома — не дождались. Старик и говорит:

— Где же наша девка пропала? Пошлите за ней кого-нибудь.

И отправили меньшую дочь. Пришла она к речке и видит: горько плачет ее сестра.

— Что ты ревешь?

— Да как же не плакать. Вот выдадут меня замуж за реченьку, принесу я сына Микитушку. Пойдет он в гости к бабушке и утонет.

— Ой, ой, какое горе! — подхватила младшая. Пала рядом с сестрой, заревела еще громче.

Не дождались дома сестер, и посылает старик свою старуху:

— Поди, узнай, что с девками! Уж не утонули ли они?

Увидала старуха дочерей:

— Вы что разревелись?

— Да как же не реветь, — рассказывает меньшая. — Вот выдадут Лутонюшку замуж за реченьку. Принесет она сына Микитушку, пойдет он в гости к вам и утонет. Ой, как жалко! — запричитала она. — Да как же, мамонька родимая, не плакать!?

Старуха тут и упала. Катается на берегу, тоже ревет.

Никого не дождался старик. Пить охота — пошел на реку сам.

— Что сделалось? Что вы ревете? — спрашивает он.

Старуха ему все и рассказала:

— Выйдет наша Лутонюшка замуж за реченьку. Родит она сына Микитушку. Пойдет он к нам в гости — и утонет.

Старик тут и пал и ноги кверху. Тоже ревет вместе с ними.

Приходит на реку сын и видит: все ревут.

— Ох и неразумные вы! Да ведь Лутонюшку еще не сватали, а вы об ее детенке ревете.

Не мог он их обумить. Рассердился и говорит:

— Не буду я с вами жить, пойду по свету. Если глупее вас не встречу людей — и домой не вернусь.

Пришел парень в одну деревню, зашел в избу. Люди из-за стола с ложками в погреб бегают. Кисель гороховый едят, густой, видно, — молоком захлебывают. Ложкой подденут кисель — и в погреб молоко зачерпнуть.

— Да разве так едят? — удивился парень.

Принес он им кринку молока из погреба, поставил на стол, усадил всех на лавку. Вот так надо!

Идет дальше. Видит: люди лукошками дым из избы выносят. Изба по-курному топилась. Забегут в избу, наберут полную наберушку дыму — и в огород.

— Вы что это делаете?

— Да вот затопили каменку — и дым одолел.

— Вы пропилите дыру в потолке да трубу вставьте — дым кверху пойдет.

Выпилил он им отверстие, вставил дупло, дым потянуло в небо.

Вот спасибо!

Пошел парень дальше. Встретил он мужика и удивился: надевает мужик штаны на двурогие вилы.

— Вот на свадьбу собираюсь, велели одеться, а я штаны не нашивал.

— Ведь штаны не на вилы надевают, а на себя. Садись на лавку и проталкивай в них ноги. Вот и оденешься.

А в ограде люди лошадь гоняют. Все кричат, лошадь в поту. Растянули хомут между столбами, чтобы она угодила туда головой.