Старинные Чешские Сказания

Забота и тревога не давали ему спать. Долго, до поздней ночи, сидел он в своей мастерской, а когда ложился, обдумывал снова каждую линию либо припоминал речи молодых и старых зодчих, их упреки, их опасения, их утверждения, что того свода довершить нельзя. Снова видел он их усмешки и, когда представлял себе, что будет, если свод останется незаконченным или обрушится, сколько вместо похвал и почестей обрушится тогда на него, зодчего, насмешек и упреков, хватался он за воспаленную голову или, вздыхая, прохаживался по своей каморке. В одну из таких ночей молодой зодчий выбежал из дому и поспешил наверх, к Новому городу.

Там, чернея в ночной тьме, возвышалось его творение, недостроенный храм, весь в лесах. Не раздавался стук молотков; здание было тихо и пустынно. Лишь созидатель его бродил вокруг, то осматривая стены, то обращая взоры свои в вышину, где уже рисовались контуры свода. Затем он прокрался в самую середину, в центр будущего храма, туда, где когда-нибудь должны были зазвучать песнопения и молитвы. В еще незастекленные окна заглядывали звезды и струился свет луны. Освещенный бледным сиянием, взволнованный и обеспокоенный, художник осмотрелся и тотчас невольно глянул вверх на свод, темнеющий среди лесов.

Ясно видел его в ту минуту строитель, видел оконченным, смело вознесшимся ввысь; его стрельчатые линии образовывали большую звезду с восемью лучами, а в ней – две малые; видел он свод уже расписанным живописью и золотом, видел весь сверкающий украшениями собор в сиянии солнечного дня. Вот входит король, за ним придворные, народ; все смотрят вверх, на величественный свод, дивятся и изумляются…

Когда он очнулся от своих мечтаний и подумал о том, что всего этого может не быть и, наверно, не будет, что свод обрушится, в душе его закипело возмущение.

Уходя, он поклялся, что постройку все же доведет до конца, что свод закончит, должен закончить, а если не сам, так, пожалуй, хоть с помощью дьявола!.. Так и сталось. Вызвал строитель дьявола и продал ему свою душу, а тот взамен обещал достроить Карлов собор. И достроил. Того, что каждый день все ожидали, не случилось: свод не обрушился. Закреплено было последнее перекрытие, а весь невиданно огромный свод стоял невредим. Оставалось лишь снять леса, чтобы предстало перед всеми великолепное произведение зодчества.

Но никто из рабочих не хотел убирать леса. Каждый боялся, что свод обрушится, как только их тронут. Тщетно уговаривал молодой строитель своих людей, тщетно сулил им награду. Хотел сам это выполнить, но старшие товарищи и друзья не подпустили его к лесам.

– Тогда я их подожгу, – решил он, послушавшись голоса дьявола.

Густые толпы людей стояли вокруг новой постройки, с нетерпением ожидая, что будет, и толковали, что свод наверняка рухнет, когда молодой мастер подожжет леса. Вот все увидели, как, с лицом, изменившимся от волнения, вышел он из собора. И лишь только он переступил порог, как словно гром загремел. Сильный грохот, точно весь собор рушился, потряс воздух. Перепуганные люди в смятении разбежались, крича, что свод рухнул.

Никто в ту минуту не вспомнил о строителе. Ошеломленный оглушительным грохотом, стоял он мертвенно бледный, словно лишившись памяти, глядя в отчаянии на храм, из окон которого валили клубы дыма.

«Дьявол обманул меня! – мелькнуло у него в голове. – Вот она, кара господня!»

И, не ожидая конца, не желая видеть гибель своего творения, бросился он бежать, словно его преследовали.

Клубы дыма рассеялись, растаяли, и когда через некоторое время люди опять отважились подойти к храму, вскрикнули они снова, но на этот раз от изумления. Доски и бревна беспорядочной грудой лежали на земле, а над ними, в просторах храма, раскинулся удивительный, невиданный свод. Всем был виден он, освещенный полуденным солнцем, прочный, не заслоненный лесами, устремленный ввысь, во всем совершенстве своих стрельчатых линий. И все изумлялись и радовались, глядя на него.

Тут вспомнили о молодом зодчем. Звали его, искали, пока наконец не нашли мертвым в его комнате. В отчаянии лишил он себя жизни.

А между тем исполнилось все, о чем он мечтал в ту ночь, когда прибежал, терзаемый сомнениями, к недостроенному собору. Собор был окончен, стены его расписаны и разукрашены. Король, придворные, каждый, кто впервые входил в него, обращали прежде всего взоры свои к могучему своду, так смело вознесшемуся над священным пространством, и все вспоминали несчастного молодого мастера, заплатившего жизнью за осуществление своей мечты.

* * *

На Градчанах, в замке чешских королей, поднималась, по воле Карла, новая великолепная постройка – собор святого Вита; за рекой же, на просторной возвышенности, рос на глазах Новый город. А между этими двумя славными памятниками любви к искусству и милому его сердцу городу начал Карл строить третий великий памятник – Каменный мост.