Старинный орнамент везения

Липа задумчиво повертела в руках маленький картонный прямоугольник: черный фон, серебряные тисненые буквы, все очень стильно, под стать хозяину.

– Я отвезу вас домой, – мужчина взял ее под руку.

– Николай Станиславович, мне нужно вас кое о чем спросить. – Вообще-то, вопрос нужно было задать раньше, но Липа все не решалась, а теперь вот собралась с духом. В конце концов, вопрос не праздный и ее касается непосредственно.

– Я весь внимание, Олимпиада Витальевна.

– Каким человеком он был, ваш брат? Я хочу понять, почему он сделал меня своей наследницей.

Николай Станиславович задумался, потом кивнул:

– Давайте поговорим в машине, на улице слишком жарко. Не возражаете, если я закурю? Бросил десять лет назад, а после гибели Сержа снова начал.

Несколько минут они сидели молча. Николай Станиславович курил, а Липа из последних сил старалась не расчихаться.

– Серж был тяжелым человеком, – наконец, заговорил он, – по-настоящему близко его не знал никто, даже я, родной брат.

– А жена? Она приходила ко мне вчера.

– Марина?! – Николай Станиславович удивленно приподнял бровь.

– Да, она называла меня самозванкой и грозилась натравить милицию, если я не откажусь от квартиры.

– Прытко, однако, – мужчина неодобрительно покачал головой, загасил сигарету.

Липа не выдержала-таки, громко чихнула.

– Будьте здоровы, – сказал он рассеянно. – Видите ли, Олимпиада Витальевна, Марина в нашей семье случайный человек. Ей всегда недоставало образования и чувства такта. Не обращайте на нее внимания.

– Она сказала, что Сергея Васильевича убили…

– Да, Сержа убили. Нелепая и трагическая смерть. – Николай Станиславович с силой сжал руль, по его ухоженному лицу промелькнула тень.

– Простите. – Липа почувствовала себя неловко.

– Не нужно извиняться. Серж не любил слабаков. Уверен, он бы не одобрил наши терзания по поводу его преждевременной кончины.

– А убийца? Его нашли?

– Нет, никаких следов. Следствие до сих пор не сдвинулось с мертвой точки.

– В таком случае, обвинения Марины имеют под собой почву. Она считает, что квартира в центре – это достаточно веский мотив для убийства. Вы не находите?

Николай Станиславович посмотрел на нее задумчиво, а потом неожиданно рассмеялся. Липа обиженно замолчала.

– Олимпиада Витальевна, – сказал он, отсмеявшись, – возможно, я и выгляжу э… безобидно, но я отнюдь не так прост. Давайте начистоту, да?

Липа кивнула, ей тоже хотелось «начистоту».

– Как только я узнал, что Серж отписал свою квартиру вам, я навел кое-какие справки. Обычная предусмотрительность, не подумайте ничего дурного. Олимпиада Витальевна, я совершенно твердо знаю, что вы не могли убить моего брата.

– Почему?

– Потому что в день убийства вы были на стажировке в другом городе. У вас железное алиби, так что не стоит бояться угроз Марины.

От сердца отлегло: одно дело – знать, что ты невиновна, и совсем другое – иметь убедительные доказательства этого.

– У вас есть фотография брата? – спросила Липа. – Может быть, если я увижу его, то что-нибудь пойму.

– Есть, но дома. Я привезу ее вам в следующий раз. Мы ведь еще увидимся?

– Конечно.

«Если Олежек объявится», – добавила она мысленно.

* * *

У него получилось! Во Франции все прошло как по нотам. Это уже постфактум Тим понял, как сильно все они рисковали, отправляя необстрелянного желторотого юнца на такое серьезное задание. А он справился! Сделал все просто идеально, как сказал Коляныч, навел мосты.

По большому счету его личной заслуги было не так уж и много, по проторенной дорожке идти гораздо проще, чем по бездорожью, но все же. Первое самостоятельное дело! Это тебе не холодильники налаживать. Это приключение, можно сказать, межконтинентального масштаба.

Тима готовили как какого-нибудь суперагента. Заставили выучить наизусть адреса, фамилии, номера счетов. Можно подумать, он ехал во Францию не за партией автомобилей, а за килограммом-другим героина.

Коляныч почти не вмешивался в процесс превращения «ботаника» в респектабельного бизнесмена. Зато Ассан расстарался – стилист чертов.

Перво-наперво он запретил Тиму брить волосы. «Красавчик, без волос ты похож на неудачную помесь головастика и зэка. В деловых кругах так непринято». Пришлось отращивать шевелюру, а потом невыносимо страдать от жары и завидовать лысому Колянычу.

Кстати, и гардероб Тима придирчивого Ассана не устроил – ширпотреб и верх безвкусицы. Это ковбойская клетчатая рубашка – верх безвкусицы?! И брюки с такими остроотутюженными стрелками, что об них можно порезаться?!

Теперь Тиму полагались два строгих английских костюма; ужасно неудобные, но супермодные туфли; шейные платки; кашемировое пальто, потому что в Париже сейчас глубокая осень, перчатки; зонтик и прочая, на взгляд Тима, совершенно бесполезная дребедень.