Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

Было у нас да во Цар

е-граде,Да не было ни дядины, не вотчины,
Да жил как был прозвитель царь,
Прозвитель-от царь Иван Васильевичь
Была семья его любимая,
А был у его только б ольшой сын,А и большое сын Федор Ивановичь.
Говорил как он таково слово:
«А по этому мосту по калинову
А много и было хожоно,
А много было и ежжоно,
А горячей крови много пролито».
А тут как царю за беду стало
А за ту кручинушку великую.
(Царь своим судом судил, много народу бил.)
Он крыцит-зыцит громким голосом:
«Уж вы, эх, палачи вы да немилосливы!
Вы берите царевичя за белы руки,
Вы ведите царевичя во чисто пол"e
Вы ко той ко плахи ко липовой,
Вы рубите его да буйну голову
Вы на той на плахи на липовой».
Ишша все палачи испужалисе,
Ишша все палачи устрашилисе.
Как адин палачь не устрашилса,
Тут Скарлютка вор, Скурлатов сын.
Он берет царевичя за белы руки,
Он ведет царевичя во чисто пол"e
Он ко той ко плахи ко липовой,
Да хоч"e рубить да буйну голову.
А во ту пору, да во то времечько
Перепахнула веска за реку Москву,
А во тот жа во Киев град,
А к тому же ведь ко дядюшки,
А к тому же Микиты Родомановичю:
«Уж ты ой еси, наш дядюшка,
Уж ты же Микита Родомановичь!
Уж ты знаёшъ ле, про то ведаёшь:
Как померкло у нас соньц"e красно"e,
А потухла звезда поднибесная, —
Как погиб цяревич за Москвой рекой
А и большо"e Ф"eодор Ивановичь?»
Ишша тут же ведь как и дядюшка,
Ишша тот жа Микита Родомановичь,
Он ведь скач"e с постелюшки со мяхкою;
Он обул как сапожки на босу ногу,
Он схватил талуп за един рукав;
Он крыцит-зыцит своим конюхам:
«Уж вы ой еси, мои конюхи!
Подводите мне и добра коня».
Он ведь скоро скачёт на добра коня,
Он ведь гонит тут во всю голову;
Крычит он зычит громким голосом:
«Розодвиньтесь-ко да вы, народ Божей».
Он застал Скарлютку на з амахи;А сам говорил таково слово:
«Ты Скарлютка вор, ты Скарлатов сын!
Ты не за свой гуж ты примаисьсе.
А кабы те тем гужом подавитисе.
Ты поди, Скарлютка, во чисто пол"e,
А сруби у тотарина буйну голову;
Ты приди к царю, — саблю на стол клади,
Ишша сам говори таково слово:
„Ишша то дело у нас сделано,
Ишша та работушка сроблена“».
Он берет цяревичя за белы руки,
Он садил цяревичя на добра коня;
Он сам коня в поводу повел.
Скарлютка вор да как Скарлатов сын,
Пошел как он да во чисто поле.
Он срубил у тотарина буйну голову.
Он пришел к царю, — саблю на стол кладёт:
А сам говорит таково слово:
«Ты прозвитель царь, Иван Васильевичь!
У нас то ведь дело нынь сделано,
У нас та роботушка сроблена».
Зажалел как тут прозвитель царь,
Зажалел как он своего сына,
Ишша большого Фёдора Ивановичи;
Ишша сам говорил таково слово:
«А как п овори да по ГогариниИшша много есь как жал обных тут,А по моем по сыни по Федори
Некуг о-то нету жал обного».Приходила панафида шесьнедельняя,
А прозвитель царь Иван Васильевичь
А паходит он поминать сына
А и большего Федора Ивановичя.
А итти то нать мимо Киев град,
Да мимо дядьево-то подворьиця.
А у дядюшки и за пир такой,
А што тако да за весельиц"e.
А скрыцял как тут прозвитель царь,
Он скрыцял ведь тут громким голосом:
(Нихто не велел тебе разгоречитьсе то!)
«Уж ты ой еси, мой дядюшка!
А што у тя и за пир такой,
А што у тя и за весельиц"e?
Ты не знаёшь-ле, не выдаёшь:
А помёркло у нас соньц"e красно"e,
(Экой был герой! Бойсе его, перебоисе, все народ
своим судом судил.)
А потухла звезда подьнебесная, —
Как погиб царевич за Москвой рекой,
Ишша большо"e Федор Ивановичь?»
Как выходит тут его дядюшка,
Ишша тот жа Микита Родомановичь;
Он выходит тут на красно крыльце.
Говорил как тут прозвитель царь:
(Эка громогласна старина!)
«Уж ты ой еси, ты мой дядюшка!»
Ишша ткнул копьем во праву ногу:
(Эк разгорячился как!)
Ишша што у тя и за пир такой,
Ишша што у тя за висельиц"e?
Ты не знаёшь-ле, не ведаёшь:
А померкло у нас соньц"e красно"e,
А потухла звезда поднебесная,—
А погиб царевичь за Москвой рекой,
Ишша большое Ф"eодор Ивановичь?»
Говорит как тут его дядюшка,
Ишша тот же Микита Радамановичь:
«Уж ты ой еси, мой племянничёк,
А прозвитель царь Иван Васильевичь!
Уж ты хош, — чем тобя обрадую,
Тибя большим-то сыном Федором,
Ишша Федором тибя Ивановичем».
Он выводит цяревичя на красно крыльце
Да большого-то Федора Ивановичя.
Зрадовался тут прозвитель-царь,
Прозвитель царь Иван Васильевичь:
Он берет тут ведь своего сына,
Он берет его за белы руки;
Он целует в уста во сахарны жа;
Ишша сам говорил таково слово:
«Уж ты гой еси, ты мой дядюшка!
Ишша чем тобя буду жаловать?
У тебя злата-серебра не мене моего».
(Пир средили, пировать стали. Не осудите бабушку.)