Starkoporn (СИ)

Самое обидное, что они с ней уже почти поладили. Она перестала смотреть на него с демонстративным отвращением и даже приходила советоваться несколько раз. И все было почти как прежде. Как-будто никакого Болтона никогда не было. Но это известие о свадьбе всё снова разрушило. И теперь ему приходилось всё начинать заново. Её брат и сестра совершенно не стремились ему помогать. Более того, Арья была решительно против, и теперь Петир опасался, что девчонка может сболтнуть лишнего, что окончательно отвратит от него Сансу. Это, правда, не мешало маленькой нахалке регулярно, пару раз в неделю прокрадываться к нему в комнату, чтобы получить очередную порцию утешения.

Остальные вечера были посвящены советам с королем. Советы проходили попеременно то в покоях самого короля, то в комнате Петира. Иногда они длились не больше получаса, иногда затягивались почти на всю ночь… Но и Джон не особо стремился улучшить положение Петира и выставить его в хорошем свете в глазах своей сестры. Потом разводил руками - мол, что я могу сделать? А сам приходил к лорду Петиру или звал его к себе почти каждый вечер.

Остальные уже заметили. Давос косился хмуро. Ройс сверлил глазами. Арья тряслась от ярости. А Петир бесился и досадовал на себя, на Север и северян, на Старков и Ройсов, на погоду, на всё вокруг, а больше всего на свою глупость, из-за которой их с Сансой тёплые, доверительные, уютные отношения оказались полностью разрушены…

Потом шёл в покои короля Севера, который был так похож на Нэда Старка и на его брата Брандона, ставил его на колени, хватал за волосы… Это ощущалось, как справедливость, как отмщение. Ему нравилось быть грубым и резким с мальчиком, смотреть как тот задыхается, как Петир когда-то, когда Джону вдруг вздумалось его душить в крипте. Но задыхался Джон не от его рук, а от того, что Петир двигался нарочито резко, входил глубоко, как можно глубже, пока мальчик не начинал бледнеть и кашлять. Джон никогда ничего не говорил потом, а Петиру становилось немного легче…

Бейлиш вздыхает. Джон, осторожно прикасается к его плечу. В глазах у него сочувствие. И это совершенно невыносимо.

-Она не ненавидит тебя, Петир, - говорит король мягко.

-Не называй меня Петир! - он кривится с отвращением, сбрасывает руку со своего плеча, - Я не позволял тебе!

-Она просто не доверяет тебе, - продолжает Джон спокойно, - И очень обижена на тебя за то, что ты сделал с ней. Но ненависти у неё нет. И у меня тоже.

Джон вдруг тянется к нему губами и целует его, прежде чем Петир успевает что-то сказать. Пока лорд-протектор в замешательстве решает, готов ли он продолжить их любовные игры с королем, и стоит ли в любом случает позволять ему себя целовать, мальчик порывисто обнимает его, жадно гладит его тело, добирается рукой Петиру между ног. Тогда вдруг оказывается, что тот уже достаточно отдохнул и, да, готов продолжать…

-Ты не там меня целуешь, мальчик, - шепчет он Джону, - Давай! Вниз! И осторожней!

Джон улыбается почти весело, живо переползает вниз, устраивается головой на животе Петира. Целует. Смотрит на Петира снизу вверх выжидательно. Мол, мне уже можно? Можно, малыш! Петир сам осторожно открывает его рот. Джон посасывает ему пальцы. Бейлиш мягко, но решительно направляет его голову, куда надо. У мальчика стало лучше получаться. Он уже не делает Петиру больно, как иногда бывало прежде. Начинает медленно, томно и тягуче. Хорошо! Постепенно начинает двигаться быстрее… Но потом срывается, входит в раж. Иногда Петиру кажется, юный король собирается сожрать его целиком. Приходится обхватывать его голову руками и делать всё самому. Мальчик немного хрипит и задыхается, Петир стонет. Нет ничего прекрасней справедливости. И похоть, подогреваемая ненавистью и жаждой мщения, дает плоды порой слаще, чем любовь… Он всё-таки старается не шуметь слишком, особенно, когда они в покоях короля. Замок и так уже бурлит слухами. Не хватало, чтобы кто-нибудь их услышал.

Потом Бейлиш долго лежит, закрыв глаза, а юноша устраивается рядом и снова просит:

-Расскажи мне про свой бордель…

Петир рассказывает. Про бордель, про разные странные и забавные случаи, происходившие там. Про Подрика Пейна, и что тот делал с его шлюхами, про самого Петира, и что шлюхи делали с ним, про своих любовниц из знатных семей Королевской Гавани, и как они тосковали без внимания своих мужей, и на что готовы были пойти. Петир рассказывает ровным тихим голосом, не открывая глаз. А Джон рядом тяжело дышит, постанывает и дрожит. Петир чувствует, как слегка трясется кровать под ним. Один раз мальчик взял его за руку и положил поверх своей. Петир так крепко сжал пальцы, что малыш вскрикнул, зато финал был скорым и бурным, и Петир испачкал себе пальцы. Больше он этого не делал.

-Сам, - говорил он холодно, - У тебя достаточно практики. Делай это сам.

Иногда Джон просил его смотреть, но Петир не смотрел.

-Если ты думаешь, что я увижу для себя что-то новое, то ты ошибаешься. Я видел всё, что только можно себе представить. И даже такие вещи от которых тебя стошнило бы.

-Я хочу чтобы ты видел меня, Петир…