Стародубская война (1534—1537). Из истории русско-литовских отношений

С другой стороны, от войны сильно пострадали западные окраины Русского государства, особенно Северщина. После набега литовцев осенью 1534 г., по свидетельству упоминавшегося уже радогощского попа Степана, жители Радогоща были освобождены от податей на 20 лет, а стародубцы — на 15 лет ³⁹³. Летом следующего года Стародуб был сожжен дотла, к его восстановлению приступили весной 1536 г. ³⁹⁴

В этих условиях враждующие стороны начали осторожно искать пути к примирению. В сентябре 1535 г. литовские паны через посредство сидевшего у них в плену кн. Ф. В. Овчину-Оболенского попытались возобновить дипломатические сношения с Москвой: кн. Федор Овчина послал к своему двоюродному брату Ивану Федоровичу Телепневу, имевшему большое влияние при московском дворе, слугу А. Горбатого «о своих потребах», а Ю. Радзивилл передал с ним на словах, «чтоб князь великий с королем был в миру». В ноябре кн. И. Ф. Овчина-Телепнев послал ответ князю Федору с тем же гонцом — явно рассчитанный на прочтение его литовскими панами: указав, что война началась по вине короля, он заявил, что великий князь хочет ее прекращения, если же и король этого желает, пусть пришлет о том в Москву ³⁹⁵.

Осенью 1535 г. виленские политики, рассчитывая на ослабление Москвы после падения Стародуба и набега крымцев, надеялись на скорое заключение мира ³⁹⁶. Однако это были явно преждевременные надежды: в ноябре-декабре литовскую столицу тревожили упорные слухи о приготовлениях московских воевод к вторжению в Литву ³⁹⁷. И слухи эти были не беспочвенны: в посольской книге упоминается о том, что воеводы должны были из Серпухова идти в Литву, но приезд в феврале 1536 г. гонца от Ю. Радзивилла побудил великого князя отменить этот поход ³⁹⁸.

Хотя с февраля 1536 г. дипломатическая переписка велась уже непосредственно между литовской радой и московскими боярами ³⁹⁹, но до окончания войны было еще далеко. Правда, теперь военные действия больше напоминали серию налетов и пограничных стычек. 27 февраля 1536 г. киевский воевода А. Немирович и полоцкий воевода Я. Глебович подступили с «великим нарядом» и 20-тысячным будто бы войском к Себежу ⁴⁰⁰. В летописях численность литовского отряда сильно преувеличена; вероятно, ближе к истине данные, сообщенные в конце марта из Вильна прусскому князю Альбрехту Н. Нипшицем: по его словам, под Себежем было примерно 1200 человек «наших», то есть литовцев. Заслуживает внимания также его сообщение о попавшем там к литовцам в плен немецком кнехте, поведавшем, что в Ливонии (московиты) наняли для войны 80 немецких солдат, которых — добавляет Нипшиц — «наши и сами видели» ⁴⁰¹.

Литовцев постигла под Себежем неудача, красочно описанная в летописях. Обстрел города вражеской артиллерией не дал результата, а затем себежские воеводы кн. И. М. Засекин и А. Ф. Тушин сделали вылазку и погнали литовцев на лед озера, где те стали тонуть, а русские ратники «начата их топтати и сещи», захватили литовские знамена; А. Немирович и Я. Глебович поспешно отошли ⁴⁰². При этом себежанам удалось убить, согласно Псковской летописи, некоего «Ририка воеводу… ляцкого», а по Вологодско-Пермской летописи, «из сороковые пищали» с городской стены был убит воевода пан Войтек Николаев, а «литвы» погибло «болши тысячи человек» ⁴⁰³. В Вильне, правда, оценивали масштабы своей неудачи под Себежем гораздо скромнее: по словам того же Нипшица, литовцы потеряли там «не более двадцати человек» ⁴⁰⁴. В честь этой победы великий князь велел поставить в Себеже церковь Троицы с тремя приделами ⁴⁰⁵.

Русские воеводы принялись энергично укреплять западную границу. В январе 1536 г. был построен земляной город Заволочье в Ржевском уезде на литовском рубеже; в городе была возведена Покровская церковь; в Заволочье были переведены ржевские дворы ⁴⁰⁶. 10 апреля началось восстановление Стародуба, продолжавшееся до 20 июля: были возведены земляные укрепления, церкви, оставлен гарнизон ⁴⁰⁷. 19 апреля было велено поставить город в Торопецком уезде на Велижском городище; Велиж был «докончен» в июле ⁴⁰⁸.

Столь активная градостроительная деятельность на восточных рубежах Великого княжества требовала от литовского правительства принятия ответных мер. Эти меры стали предметом обсуждения на заседавшем в апреле в Вильне вальном сейме ⁴⁰⁹. Официальным результатом заседаний сейма по вопросам обороны стали «военные листы», подписанные Сигизмундом 24 апреля 1536 г. (запись об их рассылке по поветам помечена первым мая): все подданные призывались на службу и должны были собраться на Друцких полях к Петрову дню (29 июня); за промедление король грозил лишением жизни и имения ⁴¹⁰. Однако наблюдатели в Вильне, зная о господствовавших на сейме настроениях, отмечали в апреле-мае, что литовские сословия склоняются к миру с Москвой ⁴¹¹. Между тем обстановка на границе вскоре заставила виленское правительство вновь вернуться к обсуждению неотложных оборонительных мер.