Старое предание (Роман из жизни IX века)

— Ты будешь мне ворожить, — пробормотал он чуть слышно.

— Я буду ворожить, — ответила Дива, чувствуя, как некая сила заставляет её говорить, — я буду тебе ворожить…

Две девушки поставили перед ней ведро святой воды, и она опустила глаза. В воде отражалось мерзостное лицо Хвостека, а подле него в клубах дыма, которым её все время окуривали, кружились странные и уродливые видения.

Князь смотрел вначале насмешливо, потом бледнея от страха, и рука его, опиравшаяся на частокол, заметно дрожала.

Визун, стоявший рядом с ним, не сводил с Дивы повелительного взгляда и, казалось, внушал ей, что говорить.

После минутного молчания послышались отрывистые слова ворожбы.

— Темно! Темно! Я ничего не вижу… — говорила она. — Красная струя, словно поток крови, и ещё кровь… всюду кровь… По этой реке плывут белые трупы, один, другой… ещё и ещё… белые глаза их не смотрят и не видят… плывут они, плывут, проплыли… Снова кровь, по ней несутся чарки, поблёскивают мечи… Я слышу зов: кровь за кровь!.. Вот плывут по реке два красных выколотых глаза и смотрят на меня… на костре лежит убитый старец, на груде мусора под башней отрок, в озере зарезанные мужи… и все взывают: кровь за кровь! Воют псы, и вороны каркают: кровь за кровь!..

Князь рванулся так, что затрещал частокол и меч зазвенел у него на боку.

— Молчи, проклятая ведьма! — крикнул он. — Ты у меня увидишь и заговоришь по-иному!

— Я не могу… Я говорю то, что мне приказывают и показывают духи… Князь стоит в светлице… высоко-высоко… внизу дерутся, давят друг друга и убивают какие-то люди… Я слышу топот, гомон голосов, идут толпы… на границе враг, внутри свои поднимают мятеж… В городище! На башню! Кровь за кровь! Городище горит, пылает… рушатся кровли и стены… вопли, крик… куча пепла… горы трупов… чёрная туча воронов… Вот они садятся, каркают… пожирают сердце… вырвав его из недогоревшего тела… Кровь за кровь!..

В глазах у Дивы потемнело, и, теряя сознание, она соскользнула, словно во сне, на руки поддерживавших её жриц. Князь был бледен и дрожал всем телом; сжимая кулаки, он раскрыл рот и, как дикий зверь, угрожающе оскалил зубы. Пнув ногой ведро, он опрокинул его, святая вода потекла по земле. Диву в обмороке отнесли в храм. Взбешённый Хвостек молчал.

Старый Визун, опираясь на посох, спокойно ждал.

— Связать проклятую девку и высечь! В темницу её! В яму! — крикнул Хвостек. — Там она научится ворожить по-иному!..

Никто ему не ответил, завесы храма опустились, а девушки с другой стороны вынесли Диву на воздух. Князь хотел идти к своим, но они остались где-то вдалеке.

Старик поглядел на него.

— Успокойтесь, милостивый господин, — сказал он, — тот, кто идёт за ворожбой, должен терпеть всё, что посылают духи… Девушка в ней не повинна.

Они были одни, и Визун подошёл к нему без тени страха.

— Милостивый князь, — прибавил он, — у вас достаточно недругов и людей, обиженных вами, не множьте их числа, посягая на то, что почитают не одни поляне… Это святое место, и девушка неприкосновенна…

Хвостек дико захохотал, подступая к старику, дрожащей от гнева рукой схватил его за бороду, и стал трясти.

— Священный огонь, девка неприкосновенна!.. Ты тоже… старый… сукин сын… Я вам погашу тут огни, я всех девок разгоню и не оставлю камня на камне от вашего храма…

Старик бесстрастно молчал, он даже не побледнел; рука князя упала.

— Если б не было громов небесных, — сказал Визун спокойно, — вы могли бы творить, что хотите… Но громы обрушиваются с неба, и у духов есть, чем защищаться… Не ищите, князь, войны с богами, вам немало ещё придётся повоевать с людьми!

Хвостек ничего не ответил, круто повернулся и быстро зашагал, второпях натыкаясь то на один, то на другой частокол. Он шёл к своим людям. Визун стоял у ворот и, опершись на посох, смотрел ему вслед.

Народу в тот день возле храма было великое множество, а когда князь закричал, грозный его голос разнёсся далеко кругом. Многие слышали, как он угрожал храму и священному огню, и не успел он ещё добраться до своих слуг, когда со всех сторон послышался нарастающий ропот, в котором сливались рыдания, жалобы и угрозы; толпа шумела, как море… Женщины в испуге бежали и прятались в чаще.

Когда Хвостек подошёл к каменной ограде, народ уже собрался и валил навстречу, преграждая ему путь.

Кликнул ли их старый Визун, или послал к ним, чтобы поднять тревогу и призвать их на помощь, неизвестно, но все, кто был на Леднице, уже сбегались навстречу Хвостеку. С угрожающим видом они останавливались, не давая ему пройти. Князь издали позвал своих слуг и велел разогнать сборище, но толпа разогнала его людей. Он стоял лицом к лицу с этой чужой толпой, не выказывая страха. Люди роптали, но ни они, ни он не решались схватиться. Вдруг из толпы вышел пожилой человек в богатой одежде и немецком вооружении.