Старое вино «Легенды Архары»

– Как с ними, а? Есть разница?

Уже не раз Зыков втолковывал полковнику, что эта тема не обсуждается. Полковник никак не усваивал. Молчание теперь было единственно возможным ответом Зыкова. Тем более, что гостевой «ил» в виде крестика показался на мониторе в зоне авиабазы. И в динамиках послышалось:

– Доброе утро от экипажа. Курс сто сорок. Схема.

– «Семнадцатый», вас понял, – ответил Зыков. – Условия запишите. Магнитный курс – восемьдесят. Видимость – четыреста.

– Будем садиться.

– Вас понял. Прожекторы поставлены по полной.

На часах было 8:14…

Полковник умостился в кресле дублёра. А Зыков стал набирать эсэмэску.

«Люблю мою маленькую бродяжку…»

Она объехала весь мир.

У неё папа «много работа – много деньга».

Даже фамилия у неё была дорожная. Чи Ёка переводилась как «быстро летящая».

…Летит по комнате, вдруг – прыжок, и в ладоши – хлоп!.. Это она на моль охотится.

…Дверца шкафа всегда у неё немного раскрыта, чтобы, пробегая мимо, попутно полюбоваться новеньким платьицем.

…Прежде чем устроить чайную церемонию на полу, на коврике, белит лицо и глаза обводит тушью.

…По ночам эти глаза цвета морской волны вдруг становятся страшными, торжественными. И звуки тогда исторгаются из её груди и не японские, и не русские, а какие-то космические…

Наконец появилась эсэмэс от неё.

Слова не достигали сознания.

«Я уезаю, Зика. Со всем…» (Так было написано: «со всем».)

Полковник у него над ухом кричал в микрофон, а он словно оглох.

– «Семнадцатый!» Ты где пропал? Координаты давай! – орал полковник. – Откуда взялся туманище? Метео! Метео! Что там у вас?..

– Сгущение над озером сто процентов. Валит прямиком к вам.

– Зыков! Уводи на второй заход. Ни черта себе день рождения! Зыков! Оглох, что ли?!

«Я уезаю, Зика, со всем…»

Он ничего не понимал. Лицо его наливалось венозной кровью. Веснушки исчезали. А губы бледнели…

Вот уж истинно – завис. Казалось, даже курсоры на мониторах перестали пульсировать. Сердце остановилось. Вихрем духовным его вынесло из кресла в какой-то мрак, заложило уши…

«Я уезаю…»

Перед ним выплыли полные ужаса глаза полковника.

– Ты в порядке, Зыков?

Сердце завелось. На часах было 8:19.

– В норме.

– Давай, рули, парень.

– «Семнадцатый», сколько горючего? – не своим голосом выдавил диспетчер Зыков.

– Под завязку.

– Координаты?

– Прошли Лахту – шестьдесят. Магнитный курс – сто сорок.

– Готовьтесь к заходу на второй круг.

– Готовы к снижению в районе «Четвёртого…» Пойдём с первого захода. Иначе вообще на Вологду придётся лететь.

– Что вы там, охренели? – вырвалось у полковника Крестовского.

Голос экипажа изменился – генерал в самолёте дорвался до микрофона:

– Не мандражить, Крестовский!

Полковник прихлопнул ладонью рот:

– Он уже поддатый!

Туман стал настолько густым, что образовались потёки на окнах. Тряпкой полковник панически вытирал стёкла.

Заглянув в диспетчерскую, крикнул:

– Оно ещё хуже стало, Паш! – (Впервые полковник назвал его по имени.)

– Ты, Паш, главное – скомандуй ему на второй круг. А там пусть сам решает.

Зыков ткнул пальцем в Мони-Д.

– Вот он. Идёт на глиссаду, – сказал Зыков. – «Семнадцатый», удаление десять, вход в глиссаду. Полоса свободна.

– Я «Семнадцатый». Шасси, закрылки выпущены.

– Посадка сто двадцать и три. Фары включите!

– Включены.

– Ну, ничего же не видно! – стонал полковник за спиной Зыкова.

– Посадка два, на курсе глиссады.

– Куда он прёт! Япона мать! Ну, совсем же ничего не видно. Давай на второй круг!

«Со всем или совсем? – гвоздило в голове Зыкова. – Со всем записанным музыкальным материалом? Для доработки на студии в Токио?..»

– Ну, куда, ну, куда он валит, на хрен! – стонал полковник.

– Уход на второй круг! Уход на второй круг! – талдычил теперь уже и Зыков.

– Где он?

– «Семнадцатый!» Уход на второй круг!

– Где он?

– По-моему… «Семнадцатый!»

– …

– «Семнадцатый!»

– Давайте пожарную машину на полосу. И узнай, хотя бы до привода он долетел?

– «Семнадцатый!»

– …

– Совсем пропал…

«Со всем…»

В этот миг какой-то сгусток с рёвом пронёсся перед окном диспетчерской. Эпицентр тумана. Его ядро. Размытая туша самолётной громадины.

Полковник, плача от радости, убежал встречать дорогих гостей.

Зыков не сводил глаз с мобильника на ладони.

Жал на кнопку. Внутри телефона хрустело.

В ушах звучали ругательства полковника.

На подходе был следующий «борт».

…После смены Зыкову приказано было явиться в гостиницу, в номер «люкс».

Офицерская пьянка по высшему разряду (без баб) была в разгаре.

Гитара приплыла к Зыкову по волнам мясистых армейских ладоней.

Зыкова целовали и тискали.

– Рыжий, тебе по гроб жизни!.. По гроб жизни!.. Диспетчер от Бога! – ревел генерал.

Потом в одиночестве Зыков курил у открытого окна в туалете и бормотал с горькой усмешкой:

Чи ёка, Чи ёка,
На аэродроме подскока…

Дым сигареты сливался с туманом.

Падал с тополя жёлтый лист, в водяной взвеси опускался медленно – будто кто-то ладошкой махал на прощание…

Лида (Рассказ в стиле рэп)

1

АВТОР