Староград

Я всегда очень любила снег, зиму и в особенности новогоднюю пору, даже несмотря на то, что, как и у любого артиста, у меня в это время полный завал. Ибо сколько бы труда не было вложено мной в каждую песню и каждый концерт, он всегда окупится, так как дарить людям радость и ощущение праздника гораздо приятнее звона тысяч монет и отзвуков миллионов оваций.

Кто-то может посчитать это по-детски наивным и даже несколько глупым в реалиях нашего мира. Но ведь со всеми его ужасами должен кто-то бороться? Пусть мне далеко до настоящих героев, вроде пожарных, спасателей, миротворцев и прочих людей, которые делом доказывают, что для человечества ещё не всё потеряно, но я всё же вношу свой маленький вклад как в искусство, так и в настроение слушателей. Он маленький и незначительный, в масштабах цивилизации, однако, как говорится в оливийской поговорке: «По капле будет океан». И свою капельку я исправно вношу год от года.

Для сего я всегда стараюсь сохранять оптимизм и писать, да самолично, в наше время это редкость, только радостные и добрые песни, благо солнечный Cote d'Azur в моей родной Оливии находится, можно сказать, в самом сердце европейского благоденствия и потому сохраняет плодотворную, для подобного творчества, атмосферу, пока весь остальной мир бьётся в агонии войн и революций.

Когда же мой продюсер, во время большого североамериканского тура, внезапно заявил мне, что на Новый год я отправлюсь выступать в Ронию, счастью моему не было предела, ибо я могла подарить праздник тем, кто не видел его уже долгие годы.

Mon Dieu, сколько же горестей выпало на головы этих несчастных людей! Ибо после пяти лет разрушительной войны они попали в цепкие лапы диктатуры и непрекращающейся гражданской войны, что превратили руины некогда процветающей страны в кровавый ад, где не щадили даже детей. По крайней мере, так писали в наших СМИ.

И именно такую картину я рассчитывала увидеть по прибытии в самый канун Нового года. Реальность же оказалась несколько более удручающей и несколько менее ужасающей.

Ещё на подлёте к городу, из иллюминатора вертолёта отчётливо виднелись развалины, что простирались к самому горизонту и заканчивались лишь на стыке бетона и необыкновенно тёмного океана, вдоль которого и ютились более-менее сохранившиеся постройки, в том числе и несколько небоскрёбов из стекла и бетона, ещё хоть как-то напоминающих тот цветущий город, который я посещала шесть лет назад, будучи тогда ещё никому не известной молодой девушкой.

Городской аэропорт, когда-то принимавший тысячи человек ежедневно, выглядел так, словно его покинули десятки лет назад. Его место заняла наспех построенная кирпичная коробка. Сквозь потрескавшийся бетон тут и там росла трава, терминал, когда-то являвшийся шедевром архитектурной мысли, вовсе был теперь снесён под самое основание, а прямо напротив него забытым хламом громоздились проржавевшие стальные гиганты, когда-то разрезавшие небеса.

С другой стороны, и совсем безлюдным он не стал, меня встречали несколько сотен человек, заметно оживившихся и посветлевших, когда я наконец ступила на ронийскую землю. Было даже очень странно оказаться в толпе людей, что претерпели столько лишений, а теперь так чествовали меня, какую-то певичку из Европы, ну что же, я их не разочарую!

Однако мой продюсер Венцеслав Вишневски был явно не доволен такому вниманию к моей персоне и чуть ли не силой затолкал меня в подготовленную для нас машину, грубый военный джип, не дав даже толком поприветствовать встречавших. Я крайне поражена такой его реакцией, ведь ранее он никогда не препятствовал моему общению с простыми людьми, а потому не могла не спросить о причинах такого поведения:

— Ты чего это, Darling?

— Сама знаешь чего. У нас нет столько времени, чтобы тратить его на тех, кто нам не платит.

— Не платит? Это что, какой-то необычный концерт? Я, что же, буду выступать не для этих людей?

— Конечно же, нет, у них еды-то нет, что уж говорить о том, чтобы купить билеты на наш концерт!

— С каких это пор мои концерты стали нашими?!

— С тех пор, как ты вляпалась в долги, просадив почти все наши деньги в казино Веци.

— Ну я...

— Что ты? Ты хоть знаешь, что мне пришлось заложить дом, чтобы к тебе не пришли весёлые ребята требовать денег, и продать часть своего имущества, чтобы вся эта история не просочилась на телевидение и в газеты?

— Но это всё было больше года назад...

— И весь этот год нам приходится ездить только туда, где нам могут заплатить. Или твоё доброе сердце не заметило, что мы подозрительно мало бывали на благотворительных концертах и бескорыстных выступлениях в последнее время? Теперь наша публика только та, которая может помочь оплатить твои долги, а эти вояки из Ордена вполне подходят на эту роль, награбив в этой стране столько, что на несколько роскошных жизней хватит!

— Может, ты и прав. Роскошная жизнь сама себя не обеспечит...